– Я хотел увидеть тебя, – честно сказал Шварц голосом, практически лишенным каких-либо эмоций, – едва ли ты захотела бы со мной разговаривать.
– Я и сейчас не хочу! – чуть ли не взвизгнула Поль, но вовремя успокоилась, увидев приближающегося со стаканом воды Рудольфа.
– Есть много занятий, в которых можно обойтись и без разговоров, – с нахальной улыбкой заявил мужчина и, понизив голос почти до шепота, признался, – я скучал по тебе.
– А я нет, – только и успела, что бросить Поль, прежде чем Рудольф уселся обратно на свое место и вперился в лицо девушки своим невыносимым заботливым взглядом. Словно она не вином поперхнулась, а умирала от неизвестной болезни. Впрочем, в этом была доля правды. И причина ее болезни сидела с девушкой за одним словом. Ей почему-то вспомнилось латинское изречение, почерпнутое из единственного семестра в медицинском колледже, посещения которого она бросила из-за войны: sublata causa tollitur morbus. Вроде бы слова эти принадлежали Гиппократу и означали мысль, которую теперь невозможно было выбросить из головы.
С устранением причины устраняется болезнь.
И как жаль, что в этот раз она оставила дома пистолет, слишком громоздкий для маленькой дамской сумочки. Поль в красках представила себе, как всадила бы пулю в лоб своему бывшему мучителю посреди ресторана, шокировав Рудольфа, персонал и всех посетителей. И наконец-то смогла бы дышать легко, не мучиться кошмарами по ночам и не возить на дне чемодана коробочку белых пилюль.
– Доктор Кавьяр, – обратился к Шварцу Рудольф, – вы, наверное, часто в своей практике встречаетесь с травмами военных лет?
– Да. Честно говоря, это моя специализация, – невозмутимо подтвердил тот. По его отсутствующему выражению лица, Поль догадалась, что сейчас он беззастенчиво роется в сознании Рудольфа.
Ее муж почувствовал вторжение, но, не понимая, что с ним, помассировал пальцами виски и промочил горло вином. Девушке ужасно хотелось остановить это, потому что она прекрасно помнила дискомфорт, который приносит эта пытка, но она ничего не могла поделать.
Если этот мерзавец совершенно спокойно разгуливает по Риму, вероятнее всего, у него есть новые документы. Никто не поверит ей, если она на весь ресторан начнет кричать, что рядом военный преступник и жестокий палач.
Конечно, – догадалась девушка, – потрудилась его матушка, скорее всего, воспользовалась всем своим влиянием, чтобы подарить блудному сыну возможность другой жизни в новом послевоенном мире.
– Простите, – пробормотал Рудольф, – что-то голова разболелась. Пойду, спрошу у официанта обезболивающее… Полли, расскажешь пока о том, что тебя беспокоит?
Поль мрачно усмехнулась и проводила мужа глазами.
– Не смей больше этого делать, – злобно сказала она Шварцу, – если ты причинишь ему вред…
Она замолчала, потому что почувствовала под столом прикосновение холодных пальцев к своему колену.