Посему, дописав серию стихов Арине Родионовне, я все следующие свои сочинения писала ему, и эту книжку – тоже. И теперь, когда я вижу что плохое, волнуюсь – как он там, не задело ль его такое – и молюсь, как меня научила моя старушка. А как вижу что хорошее, так посылаю ему это по ветрам иных миров, и тоже благодаря ей знаю – все дойдет по назначению, потому что те миры с этими очень правильно связаны.
Вот и сейчас, дописывая эту новеллу на придорожном, нагретом солнцем камушке в черничнике напротив малинника, я весело гляжу на пятилитровую пустую бутыль, которую кто-то уверенный в Божьей щедрости приволок в черничник, да и бросил. Потому что царство Божие усилием берется, а усилия на пятилитровую бутыль у обжоры, видать, не хватило. Я тоже взяла баночку, хотя и литровую, но всю малину собрала в рот, а на чернику уже сил нету. Рассчитывать себя надо в Божьем малиннике-черничнике, думаю я и тихонько смеюсь, глядя на веселое солнечное пластмассовое разноцветье.
И мысленно шлю веселое свое настроение вместе с этой новеллой, чтобы развлечь моего Моцарта на другом конце Земли. По тонким мирам дойдет, я знаю. Меня Арина Родионовна научила: когда она сказала, что молится за меня каждый вечер, я, помню, чуть не подпрыгнула. Если за тебя молится святой, надо как-то соответствовать. Я, слава Богу, не святая, поэтому просто посвящаю найденному Моцарту все свои сочинения, чтобы ему было хорошо играть свою волшебную музыку в тонких мирах, где я ее слышу и радуюсь.
Вечером становится еще более солнечно, и я еду купаться в Петровском пруду. Народу никого, и я купаюсь нагишом, как большая лягушка. Мой вид привлекает утку, и она пикирует с неба поперек моей спины, садясь на воду в полуметре. Я ошарашено кручу головой, утка внимательно дрейфует ко мне, разглядывая потенциальную добычу круглым черным глазом, через который идет черная полоса от носа до затылка. Красиво. Нефертити бы обзавидовалась такому макияжу, отмечаю я про себя.
Разобравшись, что лягушка из меня несъедобная, утка клювом беззвучно показывает мне, как она голодна. Да понимаю, говорю я, только сделать ничего не могу – ничего у меня с собой для тебя нету, не твой я Божий малинник. Ох, вздыхает утка, беда с вами, приезжими поэтами. Всплескивает крыльями, резко стартует из воды и отбывает в сторону озера Кучане за нормальными лягушками. А я плыву к берегу, где на мое счастье всех комаров ветром сдуло. Погода меняется на солнечную, и ветер сегодня знатный.
Тур де Пуш
Пашку мне посоветовали в магазине, где продают велосипеды, когда я туда в начале лета заехала с жалобой на сбоящую «звездочку». Нам, говорят, некогда с вами возиться, вот он поможет «за недорого». Пашка тогда приехал за пять минут, но начал говорить, что все это чинить можно только у него в гараже, и я уже с тоскою представила, как тащу свой велик на другой конец поселка. Но Бог есть,