Так устроен человек – ему кажется, что самое интересное за горами. Там любовь, красота, истина и настоящая жизнь. А тут что? Могила мужа за сорок пять тысяч – слава Богу, что все под ключ, и участок светлый, веселый – на горке под соснами. Но Нюта знает здесь больше умерших людей, чем живых, приходящих к их надгробьям, и это не так уж весело. Что еще? Коттедж на покатом участке – здесь все участки покатые, потому что стоят на горах, потому и называется место – Пушкинские горы. Из дома открывается вид на долины, куда Нюта не успевает смотреть – работы много, а силы уже не те. Рожь в полтора моих роста колышется на месте грядок прошлогодней картошки, потому что земля должна отдохнуть. Для меня ее шелест – музыка, для Нюты – рутина.
В углу участка неизменный зеленый сортир: «Не пугайся, он пищит», – говорит Нюта. «О, Боже, а там-то что пищит!?» – спрашиваю я, утомленная битвой с ночным будильником соседа. Там пикает электронный вибратор для отпугивания кротов. Вот повезло ребятам, говорю я, но Нюта хохочет – нет, это такие вибрации, которых они не любят. Видимо, это Людкины вибрации, которых не выдерживают даже шахтеры, не то, что кроты. И даже качели, которые ради меня Нюта освобождает от целлофана, как мумию из савана, для нее – обуза, а для меня – место, где я пишу эту новеллу. А Нюта меж тем спит в это время в доме, под телевизором с очередным «мылом».
А мне интересно здесь.
Интересно, как тридцать лет путешествуя по всему миру, умный украинский Одиссей по имени Олександр Николаевич так этого мира за своими приборами и не увидел, и все искал его в фантастических романах с самодельными переплетами. Интересно, почему, пережив перестроечные кризисы и сотни экстремальных экспедиций, он смертельно заболел после естественной смерти старой собаки. Интересно, почему не стал лечиться по совету жены и шесть лет копался в саду, отвлекая себя от съедающей изнутри болезни.
Интересно, почему перестают рожать своих младенцев с таким трудом и тщанием выращенные Нютой и им дети. Интересно, как российский бизнес, турецкие пляжи и компьютерные игры умудрились затмить для них и взращиваемого ими следующего поколения «солнце русской поэзии» Александра Сергеевича Пушкина.
Интересен простодушный соседский дворовый пес с неподходящей кличкой Кинг и подбитой задней лапой. Нюта зовет его Дружок, он охотно откликается, ест из рук и путешествует с ней на кладбище раз в неделю. Интересно ехать к Нюте через это самое кладбище и, вырулив из черничного леса в земляничные поля, смотреть, как ветер играет цветами постоянно меняющегося разнотравья, отмечая ход вселенского времени, которое теперь, надеюсь, видит с высоты своей бессмертной души Одиссей Олександр Николаевич.
– Ты его любила? – спрашиваю я Нюту.
– Ну, как, – тянет она. – Выбора особого не было, а этот нравился и предлагал.
Когда он умирал,