Пашка прогудел еще что-то про утренние дела, но я решительно выяснила время, когда он освободится, и велела ему к этому моменту подрулить к своему гаражу. Да, кстати, спросила я без особой надежды, а чтобы я тебя со своим великом на маленьких колесах не раздражала по дороге, нет ли у тебя большого велика для меня на такой случай?
И велик у Пашки для меня оказался. Наутро он привел его в порядок и пришел ко мне объяснить, что надо надевать кепку на голову, сапоги на ноги и толстые штаны от комаров, а еще брать с собой репелленты и воду. О, подумала я, узнаю сына учительницы. Самого всю жизнь учили, так и он всех учит. Кепку взяла, штаны переодевать не стала – жарко, а квас и репелленты захватила – пригодится. И бидон Пашка мне дал, желтый.
А уж когда я увидела выделенный мне от щедрот велик, то поняла, что решилась на вояж не зря: транспорт был знатный, с огромными колесами, «рогами» на горизонтальном руле, чтоб и так, и так держаться, сотней скоростей и двумя двойными переключателями – это когда на каждой вертушке по два рычажка, я таких раньше не видала. В глубине сарая я разглядела еще один такой велик, а на улице стоял Пашкин, и того круче.
«У тебя их сколько всего?» – спросила я. «Девять! – гордо сообщил Пашка: – Три тут, два у приятеля в гараже, два я сдал в аренду приезжим друзьям, и еще два уже идут на запчасти, старые. И еще я хочу один купить, только ты матери не говори, а то она с ума сойдет от идеи увеличивать мой велопарк».
Я клятвенно пообещала матери «ни-ни», примерившись, что Пашке-то, наверное, за пятьдесят, и подивившись еще раз силе учительского пожизненного влияния. Потом влезла на велик и забыла про все – он катил споро, крутился по буеракам как по маслу, и педали вертелись нежно и легко. «Ах, какой будет день!» – счастливо подумала я и порулила за Пашкой на выезд к деревне Велье, где он собрался брать землянику, потому что днями туда ездил с кузеном (Пашка щегольнул иностранным словом пушкинских времен и скосил на меня глаза), и вроде немало ягоды нашел.
На первых пятистах метрах шоссе я разбиралась с рычажками, что куда, а когда разобралась – ах, мама моя родная, это ж «Формула-1», а не катание после моего Stels’а получается! Велик ехал в любую горку на низких оборотах, а с горки на высоких аж летел! Пашка удивленно обнаружил, что еле поспевает за моей прытью, и порадовался, что городская поэтесса для покатушек сгодилась. А то он все-таки боялся, что я буду тормозить. Куда там – какой же русский не любит быстрой езды, я летела как стрела над окрестными полями!
Повернув с шоссе к табличке с мрачным названием «Подкрестье» и каким-то жутким развалинам из цементных плит, Пашка сообщил, что это бывший кирпичный завод, на коем работал его отец, но не в цехах, а бухгалтером – потому что на