Очень быстро пассажиры убедились, что едут не по той улице, которая выводит на Халданскую дорогу, на которой стоит знакомый им дом. На вопрос об этом Манор лукаво улыбнулся, обернувшись к ним:
– Ну разумеется! Мы прибыли в город позавчера утром, и сразу предупредили моего клиента. Он и принял меры. Дом его знают все, а место, в которое мы едем, известно лишь избранным.
Городские дома остались позади, с обеих сторон потянулась покрытая сухой травой равнина с растущими там и тут вдоль обочины старыми карагачами, способными, в случае надобности, укрыть путника в тени своих раскидистых крон. Так они проехали, пожалуй, версты две, а потом свернули на неприметную проселочную дорогу, которая повела их берегом оросительного канала, тянущегося от недалёкой реки к огородам, окружавшим небольшое – в полтора десятка домов – поселение. Миновав его, они ехали еще какое-то время, молча взирая на окружавший их пейзаж. Лишь один раз Гуляй – Поле поинтересовался:
– А скажите, верно ли… что у вас есть письмо от Тахира-Скорпиона?
– Не то, чтобы совсем от него. Писал письмо не он, он лишь вёз его. Да вот незадача – не довёз! А вот кто его написал – мы сами очень хотим узнать.
– Эге. Не довёз, значит! – многозначительно повторил Гуляй – Поле. – И где же он теперь? Неужто с этой гадиной что-то случилось?
– Ага. Он ногу сломал.
– Ногу?
– Именно так. А потом умер.
– Эвона как. У меня один знакомец есть. Он три раза ноги ломал. Это, выходит, он четвёртую жизнь проживает… Надо же!
Через некоторое время – что-то около часа от того момента, когда свернули на просёлок – по правую сторону от дороги показалась большая дубовая роща. Коляска подъехала к ней, прокатившись по небольшому мостику через оросительный канал. Небольшой двухэтажный домик прятался в глубине рощи. Участок вокруг дома был обнесён невысоким – по пояс – забором, назначение которого, скорее, состояло в том, чтобы обозначить границы собственности, а не в том, чтобы воспрепятствовать проникновению посторонних.
Едва успели Дюк и Милош войти в калитку, как на крыльце дома появились двое мужчин. В одном из них пристав сразу узнал секретаря Валида, а второй… Второму было, на вид, лет сорок пять или около того. Он был в белоснежном бурнусе, чуть не достававшем до земли, из- под которого виднелись круто загнутые кверху носки туфель. Его лысоватая голова была покрыта красной феской с кисточкой. Он устремил на приезжих пронизывающий взгляд внимательных черных глаз.
«Умный человек», – вдруг подумалось Дюку.
– Приветствую вас. Я – Тамир Нарсуф. Не стану интересоваться, легка ли была ваша дорога – и без