Когда Дюк проснулся, только начинался рассвет. Перекликались петухи в окрестных домах, драли глотки так, будто соревновались за право получить отсрочку от попадания в суп. Криштоф уже распахнул дверь на задний двор, и в комнату ворвался прохладный сырой воздух – ночью прошел короткий, но сильный дождь.
– Как там Милош с Урсулой? Где от дождя укрывались? – задался вопросом магистр, сидя на крыльце.
– Сейчас пойдём и узнаем.
Завтракать им было особо нечем, и, разломив напополам черствую лепёшку и съев её, Дюк с Криштофом наскоро оделись и вышли на улицу. На этот раз, помимо пистолетика, положенного в карман, Дюк сунул за пояс сзади пистолет, лежавший под подушкой, скрыв его сверху кафтаном. Хозяева уже не спали: навстречу им попался мастер Курагон с охапкой наколотых дров. Они пошли безлюдной улицей мимо невысоких штакетников, отделяющих дома друг от друга, мимо чинар и акаций, огибая образовавшиеся за ночь лужи. Вскоре позади остались последние дома Торонга, и дорога пошла в гору. Так и не встретив ни одного человека, два товарища оказались на том самом взгорке, на котором вчера оставили Милоша с Урсулой. Они были найдены на том же самом месте, причем в сухой одежде и вполне довольные жизнью.
– Что в доме? – вместо приветствия спросил Дюк.
– Что-то всё же там происходит, – стал рассказывать ликтор, кивком головы показав в сторону усадьбы Тамира Нарсуфа. – Уже заполночь, когда дождь начинался, в сторону дома кто-то проследовал. Мы видели свет двух переносных фонарей.
– Пешком?
– Не уверен. Скорее, это могли быть фонари, подвешенные сзади на карету. Было темно, и морось эта в воздухе, так что не разглядели мы. Огня в окнах мы так и не увидели. А потом, уже после того, как дождь закончился, мы слышали в темноте звуки проезжающего экипажа. Без огней.
– Кстати, а когда закончился дождь?
– Давно, – Милош слегка улыбнулся, будучи вынужден выражаться неточными категориями. – Часов-то у нас с собою нету! Точка отсчёта у нас одна: как и везде в ханствах по южному берегу Эрерского моря, и в Полуденном каганате, с наступлением ночи начинают ходить ночные сторожа и перекликаться, стучать в свои колотушки. А началом ночи здесь везде считается тринадцать часов после полудня, если по 32-часовому исчислению. То есть – десять вечера, если по- нормальному. Здесь тоже ходил такой, где-то там, – Милош махнул рукой в направлении соседнего дома. – И, если по моему ощущению времени – а оно, знай, у меня весьма точное – так дождь начался часа через три после этого. То есть – около часа ночи. А длился… Часа два…
– Скорее – полтора, – поправила Урсула.
– Быть может, что и так. А как он кончился – прошло еще, пожалуй, около часа, и вот тогда мы услышали в темноте