Над избой деревянной и ветхою,
Нарисуй мне свой мир, ветерок,
На снегу обломившейся веткою.
«Меня как будто бы нет…»
Меня как будто бы нет,
Меня слишком давно нет на свете,
Но все так же пылает рассвет
И вздыхает бродяга-ветер.
И все так же грустят глаза
Сонных улиц в осеннем ненастье,
И кружатся, как листья, слова
В ожиданье тепла и участья,
И струится предутренний свет,
И туманом ложится в ладони,
И таинственный ваш силуэт
Прочь несут молчаливые кони.
«На стеклах – узоры…»
На стеклах – узоры
В молчанье безликих огней,
Затихли все споры
Нелюбви с любовью моей.
И в белую тайну,
Как в реку, шагнули дома,
И совсем неслучайно
В эту ночь наступила зима.
«И снова рассыпала руны…»
И снова рассыпала руны –
Волшебнейший инструмент,
У каждой натянуты струны,
Но как уловить момент
И выбрать единственно верный,
Почти полустертый во мгле
Мотив, чтоб созвучья вселенной
Вернулись обратно к Земле.
«А день уже заметно прибыл…»
А день уже заметно прибыл,
И в семь часов уже светло,
И капает капель призывно,
И солнца луч глядит в окно.
И пусть метут еще метели
Сквозь облака прикрытых век,
Но звонкие синичьи трели
Уже пугают мягкий снег.
И он как будто отступает,
И час за часом, день за днем
Все шире очи раскрывает
Небесно-синий горизонт.
«Вся моя печаль – о тебе была…»
Вся моя печаль – о тебе была.
Вся моя любовь – лебедью плыла.
Все твои слова – горький белый дым…
Улечу я, слышишь, вслед за летом в Крым.
Обмануть пытаюсь лист календаря,
Видно, зря скитаюсь, теплые края
Не спасают птицу, не поет свирель,
И опять мне снится белая метель.
«Душа припала к черной, влажной…»
Душа припала к черной, влажной,
Живой и трепетной земле,
И обняла, и стала тайной,
И тайна той земли во мне.
«Я стою в отдаленье, не смея…»
Я стою в отдаленье, не смея
Подойти слишком близко к тебе –
Там сверкает твоя Галатея
Красотою – на голове
Ярко-алые, нежные розы
В обрамленье недвижных волос.
Ты прости мои глупые слезы,
Милый мой, меня ветер принес.
«Человек, как повод для любви…»
Человек, как повод для любви,
Словно провод меж землей и небом,
Он струной натянутой звенит
И живет, но не единым хлебом.
Человек, как повод для любви –
Поле