– Воденька, будь любезен, охолонись, – попросила сдержанно.
Дрожь прекратилась.
Усмехнулся победно аспид, но затем посерьезнел и так сказал:
– Предатель у нас. В нашем стане. Среди своих. Ты, хозяйка лесная, правду сказала – плот тут к полночи будет, а первыми по реке два отряда идут – волкодлаки да вампиры. Анчутки и ауки за столом совещания не сидели, второстепенная роль у них, от того и решали сами мы все. Остаются те, кто знал – моровики, вампиры и волкодлаки. Предателя среди них искать надобно.
И на меня посмотрел вопросительно.
Но я тут не согласная была, вообще не согласная.
– Аспидушка, – сложив руки на груди, сказала тихо, – для любой нечисти – нежить прямой враг. Тут говорить не о чем – я за каждого кто на пиру был, ручаться готова. Но даже если предположить, на секунду единую, что прав ты, и среди нас предатель есть, то в чем мотив, вот главный вопрос.
Не сразу ответил аспид.
Сначала встал, на мое место мне указал, а сам сходил да и принес со двора табурет для себя, и чашку из шкафа достал, да и сел между мной и водяным уверенно. Я ему чай налила, блюдце с медом пододвинула, тарелку с пирожками.
Сидим, чай пьем задумчиво.
Тут Воденька слово свое сказал:
– Права лесная ведунья – мотива ни у кого из нечисти нет. Заповедный лес их последний оплот. Так-то лесов много, но нечисть любая природный баланс рушит невольно, и коли нет ведуньи-хранительницы, рано или поздно мертвеет лес с нечистью, то ли болотом станет, то ли замшелой топью. Нет, среди нечисти предателей не будет. Волкодлаки – тем Заповедный лес нужен пуще воздуха. Вампиры хоть и сторонятся, все ближе к людям селятся, а и они знают – случись что, только Заповедный лес и спасет.
Аспид на меня посмотрел вопросительно, но сказать я могла только:
– Воденька прав полностью. Да и закон у нас таков – кто на пиру побывал, да условия принял – тот в спину не ударит. Среди своих искать ворога смысла нет.
Помолчал аспид, помешал чай ложкой серебряной, да опосля и сказал водяному.
– Покажи.
И уж без ехидства, пододвинул Водя чашку свою, ладонью ее обняв, аспид склонился, вглядываясь. Я, не удержалась, поднялась, через плечо водяного заглянула и увидели мы.
Вот все разом и увидели, как вдруг воспылал плот с отравленной скверной нежитью ярким пламенем. Да так запылал, словно не просто занялся огнем – а стал им. Со всех сторон пламя вспыхнуло! Шипением оглашая те места, где плот с водой соприкасался. Яростно полыхало! Дико! Неистово! А затем метнулось огненной плетью пламя, и охватило валун темный, внушительный, уничтожая его, разбивая на осколки…
И когда опали те, мы все и увидели – пентаграмму алую, архимага, вскинувшего ладонь в защитном движении щит призывая, и… лицо мага того мне знакомо было сверх меры.
– Ингеборг! – воскликнула, глазам своим не веря.
– Что, знакомы хорошо? – с насмешкой вопросил аспид.
– Лучше, чем хотелось бы, – прошептала я, пошатнувшись.
Аспид