Жизнь и творчество Чо Мён Хи: Нактонган. Ким Хэ Ран

Многие бывшие арендаторы разъехались кто куда. Пак Сон Ун не встретил ни одного друга детства, они подались на заработки – кто в город, кто в Кандо, а кто и в Японию. Он пытался найти дом, в котором из поколения в поколение жили его предки, а на прежнем месте не обнаружил ни одного камня. Сейчас там был двор склада. И лишь, как и прежде, посредине двора одиноко стоял знакомый старый дуб, который некогда рос у калитки. Сон Ун, как ребёнок, подбежал к дереву, обхватил ствол и припал к нему щекой. Ему было радостно и грустно от встречи с деревом. Обхватив дерево, Сон Ун закрыл глаза. Как клубок ниток, в его сознании разматывались воспоминания о прожитых здесь днях: вспоминалось, как в детстве он бегал вокруг дерева, лазил по его ветвям, чтобы поймать цикаду, и как ему за это доставалось от лысого деда; как он надоедал и требовал своей очереди, когда молодёжь в деревне, устроив качели на ветвях дуба, резвились у их дома. Как они с соседской девчонкой по имени Сун И играли под этим деревом в жениха и невесту, а затем, когда подросли, по-настоящему полюбили друг друга. Как плакали они ночью под деревом накануне отъезда Сун И, проданной за долги в Пхеньян. Вспомнив обо всём этом, Сон Ун глубоко вздохнул.

      «Сейчас не время предаваться лирическим переживаниям… Революционер должен обладать волей крепкой, как сталь!» Это стало лозунгом его жизни.

      Сон Ун составил для себя программу действий, которая состояла из трёх пунктов: пропаганда просвещения, организация и борьба. Прежде всего он организовал сельскую вечернюю школу и занялся просвещением деревенской бедноты. Чтобы стать ближе к крестьянам, Сон Ун работал вместе с ними в поле. Пропаганду он вёл где только мог – на поле, в домах и во время вечерних занятий. Затем организовал кооператив арендаторов и возглавил движение против тирании и эксплуатации крупных японских землевладельцев.

      Хотя не обошлось без жертв, но первые выступления крестьян принесли успех. Однако в последующие годы они терпели поражение за поражением. Кооператив арендаторов был распущен, запрещены вечерние занятия. Усилились эксплуатация и произвол властей и помещиков. Никакая активность и никакая выдержка уже не могли принести успеха. Один из друзей Сон Уна, не выдержав, сказал:

      «Я уйду отсюда. Чем мы можем быть полезны здесь? Единственное, что нам остается, – это заняться террористическими атаками».

      «Нет. Ты не прав. Необходимо остаться. Во имя победы народа можно бороться и в Китае, и в Индии. Борьбу ввести необходимо. Однако мы должны остаться и работать именно здесь. Это самое разумное. Если нам суждено умереть, мы умрём вместе с людьми, живущими на этой земле. Это наш святой долг».

      Так он разъяснял и убеждал, но усилия оказались тщетными, ему пришлось расстаться с самым близким другом…

      Около деревни, на берегу Нактонгана на несколько десятков гектаров раскинулось камышовое поле. С тех давних пор, как возникло село, камыш кормил и одевал людей. Из него