– Удивительно, – повторил мертвящий голос. – Было время… человечьего духа слыхом не слыхано… видом не видано… а нынче он сам пожаловал.
Над лесом пронесся глухой, раскатистый грохот – так камни осыпаются с гор, так кости мертвецов перекатываются в жестяном жбане, – так смеялась навь.
– Отпустите! – выдохнул Игнат.
Превозмогая боль в пояснице, он приподнялся с земли и теперь смотрел прямо в неживые, безучастные лица.
– Отпустить? – повторил навий. – Но мы даже не начали!
Смех прокатился по лесу снова. Небо над головами дрогнуло, и, наконец, лопнуло где-то у самого горизонта. Из разверстого нутра начали медленно и бесшумно опускаться снежинки.
Наконец, пришел в себя и Касьян. Он молитвенно заломил руки, заговорил сорванным голосом:
– Паны, не обращайте внимания! Это ж дурачок местный, Игнашка Лесень! У-у! Стервец! – Касьян замахнулся на Игната рукавицей. – Вечно не в свои дела нос сует! Вы не серчайте, паны! Малоумный он, – Касьян ухмыльнулся, покрутил пальцами у виска. – В детстве навь на его глазах девку забрала. Вот он умом и тронулся.
– Званку, – шепнул Игнат. – Навь забрала Званку Добуш.
В сердце словно вошла невидимая игла, и оно дернулось и застыло. Грудь изнутри окатило тоской и болью, а пальцы против воли начали сжиматься в кулаки.
– Вы забрали Званку Добуш! – повторил он, и голос сорвался на крик. – Забрали Званку! И нет ей теперь покоя, и жизни мне нет!
– Да помолчи ты! – закричал из-за спины Егор. – Дурак! Ты хоть понимаешь, с кем связываешься?
– Ти… хо!
Рокочущий бас разом заставил всех смолкнуть. Игнат стоял теперь, подавшись вперед и дрожа всем телом. В колышущемся мареве застыли и темные силуэты.
– Забрали, – повторил навий, и в трещине рта снова блеснули треугольные акульи зубы. – А ты… вернуть бы хотел?
– Как мне ее вернуть, когда вы воду живую спрятали тоже? – горько произнес Игнат. – Да и мертвой воды у меня нет. Не успокоить мне ее поэтому, и раны не заживить.
– Так… найди, – вкрадчиво шепнула тьма. – А мы… так и быть… вернем твою Званку…
За спиной кто-то сплюнул в сердцах:
– Дурак! Как есть, дурак…
– Тихо!
Навий вскинул руку, тусклыми бликами расчертили воздух стальные когти. Боковым зрением Игнат заметил, как взвыл и повалился в снег дядя Егор. По его лицу ото лба до подбородка принялась наливаться алой влагой косая рана.
– Обманите ведь! – крикнул Игнат.
Веки обожгло горячей волной, и он заморгал быстро, оттер лицо рукавом.
– Нет, – прошелестел навий. – Мы слово держим.
И засмеялся