Бернат снова сжал его руку и заговорил громче, не задумываясь о том, что может привлечь внимание охраны:
– Что с моим сыном? Что с ним? Отвечай!
– Не могу, нам нельзя…
– Может, ты изменишь свое решение? – Бернат протянул подростку краюху хлеба.
Глаза подмастерья расширились. Не отвечая, он схватил хлеб из рук Берната и откусил такой большой кусок, словно не ел несколько дней. Бернат отвел его в сторонку, подальше от любопытных взглядов.
– Что с моим Арнау? – спросил он с нетерпением.
Мальчик, стоя с набитым ртом, жестами показал, чтобы тот следовал за ним. Они шли, прижимаясь к стенам, стараясь не попадаться на глаза слугам сеньора.
Приблизившись к кузнице, они нырнули в дверной проем, и подмастерье открыл дверь каморки, в которой хранились материалы и инструменты. Не входя, мальчик сел на землю и набросился на остатки хлеба. Бернат осмотрел каморку.
Жара стояла невыносимая. Он не сразу понял, почему подмастерье привел его сюда: здесь только инструменты и старое железо…
Бернат бросил на мальчика недоуменный взгляд. Тот, продолжая с упоением жевать, кивнул в сторону темного угла, дав понять, чтобы он шел туда.
Там, на каких-то бревнах, в поломанной плетеной корзине, брошенный и некормленый, лежал ребенок, ожидая смерти. Белая льняная рубашонка была грязной и изорванной. Бернат даже не смог выдавить крик, который рвался из горла. Это было глухое рыдание, мало похожее на человеческое…
Он схватил Арнау и прижал его к себе. Малыш чуть пошевелился, очень слабо, но пошевелился!
– Сеньор приказал, чтобы ребенок оставался здесь, – услышал Бернат голос подмастерья. – Поначалу твоя жена приходила сюда по нескольку раз в день, чтобы покормить и успокоить его.
Глядя, как Бернат со слезами на глазах прижимает к груди тельце несчастного сына и пытается вдохнуть в него жизнь, подмастерье продолжил:
– Но потом… Первым был управляющий, твоя жена сопротивлялась и кричала… я все видел, это произошло в кузнице. – Он показал отверстие в дощатой перегородке. – Но управляющий очень сильный… Когда все закончилось, вошел сеньор с солдатами. Твоя жена лежала на полу, и сеньор начал над ней издеваться. Затем стали хохотать все. С тех пор каждый раз, когда твоя жена приходила кормить ребенка, солдаты поджидали ее у двери. У нее не было сил сопротивляться. Вот уже несколько дней, как я ее не видел: она теперь появляется здесь редко. Солдаты… любой из них… хватают ее, как только она выходит из покоев доньи Катерины. И у нее уже нет времени дойти сюда. Иногда за всем этим наблюдает сеньор, но он только усмехается.
Не раздумывая ни минуты, Бернат поднял свою рубашку и спрятал под нее тельце сына, замаскировав его оставшейся буханкой хлеба. Малыш даже не шелохнулся. Подмастерье стремительно бросился к Бернату, когда увидел, что тот направился к двери:
– Сеньор запретил. Нельзя!..
– Отойди!
Мальчик попытался опередить его, но Бернат шел напролом, стиснув зубы. Придерживая