Карамзин после небольшой паузы продолжил: «Само по себе это объяснение невероятно и невозможно. Представить себе, что по боевой тревоге какие-то летчики в боевом полку могут отдыхать – это невероятно! Но и по фактическому существу все было не так. Весь 1-й полк 62-й истребительной бригады был укомплектован старыми опытными пилотами призыва 1938—39 годов. И все они умели летать и ночью, и при плохой погоде. А уставать летчикам было не от чего, так как истребительная авиация флота в маневрах не участвовала. Да, авиация должна была прикрывать высадку десанта, но поскольку десант провалился, то на его прикрытие авиация не прилетала. Обо всем этом подробно написал летчик-истребитель Николай Денисов, в то время старший лейтенант, командир эскадрильи. По его воспоминаниям, никто из „ночников“ не спал, моторы были прогреты, пулеметы проверены, а команды на взлет не было. И действительно, только на рассвете, но не в 03.47, в это время никакого рассвета не было, а была абсолютно темная глухая южная ночь. А где-то на рассвете, точное время нам неизвестно, эскадрилья Денисова поднялась в воздух, но в районе Севастополя никаких вражеских самолетов не обнаружила и благополучно вернулась на аэродром под Евпаторию. Почему в отражении не участвовала истребительная авиация флота – это одна из главных загадок той таинственной ночи. Ведь кроме Жилина было кому отдавать приказы. Появился и начальник авиации генерал Русаков, на месте командующий флотом адмирал Октябрьский, да и весь военный совет флота в полном составе на месте. Но никто никаких команд на подъем авиации в воздух не дает. И никто об этом не напишет. Этот вопрос все, абсолютно все мемуаристы обходят молчанием. Значит, могли быть силы, которые были сильнее командования флота… Товарищ Победимцев, – обратился Карамзин к Эдуарду Максимовичу, – подробно вникнуть в этот вопрос мы поручаем вам», – «Есть, товарищ полковник! – ответил Победимцев, – у меня уже готов ответ, но я доложу его позже, в сопоставлении с целым рядом других загадочных обстоятельств».
«Хорошо, – спокойно ответил Георгий Михайлович, – больше для нас в мемуарах Ивана Жилина ничего нет. Но очень много интересного, столь же загадочного, как в мемуарах, – в его переписке. А пока разрешите подвести итоги по воспоминаниям Ивана Сергеевича Жилина, начальника ПВО ЧФ в июне 1941 года, написанным в 1960 году.
Итак, полковник Жилин всю ночь до 04.35 утра – на НП и чего-то ждет. Все, что вокруг него происходит, почему-то происходит только в Севастополе. Про Одессу, Феодосию, Керчь и другие базы Иван Сергеевич ничего не пишет. Для меня как взрыв бомб сообщение Жилина о том, что в 2 часа 22 минуты в Севастополе объявлено «угрожаемое положение». Об этом же упоминают и Октябрьский, и Борисов. Рядовые читатели и тогда, и теперь не имели понятия, что такое «угрожаемое положение».