– Согласен, – сказал Адольф, у которого все равно не было запасного плана.
На следующий день в кафе «Моцарт», где стоял тошнотворный запах кислого молока с орехом пекан, состоялась встреча с Дорой. Он удивился: она оказалась его ровесницей.
– Ты привыкла позировать?
– Да, конечно.
– Сколько берешь?
Девушка назвала скромную сумму, что не внушило Адольфу доверия. Слишком молодая, слишком дешевая: у него появилось ощущение, что его надули.
Между тем Дора была хорошенькая, с белоснежной кожей и золотисто-рыжими волосами, но говорила со странным акцентом, причмокивала. Нос у нее покраснел от холода, пальто было курам на смех, а митенки безбожно рваные.
Провести ее в комнату, чтобы не заметила фрау Закрейс, оказалось так трудно, что Адольф поначалу просто забыл о своем страхе. Страх вернулся, только когда он запер дверь на ключ и понял, что сейчас девушка разденется перед ним. Он подбросил дров в печку, чтобы стало теплее.
– Можешь заплатить сейчас? – спросила она, снимая пальто.
Еще одна маленькая отсрочка, подумал Адольф, нашаривая в кармане монеты.
Оставшись в одном белье, она взяла деньги, сунула их в сумочку и посмотрела на Адольфа со смущенным видом.
– Я хотела тебе сказать… У меня есть одна проблема.
– Что? – вырвалось у Адольфа.
Он выкрикнул это слово. Потом, опомнившись, повторил тише, как будто девушка могла не слышать его крик:
– Что?
Он сразу догадался, что ему подсунули дрянной товар; он так и знал, что эта девушка с изъяном.
– Так вот…
Она колебалась.
В мозгу Адольфа одна за другой рождались догадки: у нее короста на теле, деревянная нога, это в первый раз, она не хочет позировать голой… Какая катастрофа его ждет?
– Я засыпаю, когда позирую.
Он не поверил своим ушам. Она указала рукой на дымящую печку:
– Это от тепла. Когда жарко, мне становится так хорошо, что я засыпаю.
И она как ни в чем не бывало скинула рубашку и осталась совсем голой.
Смущение парализовало Адольфа. Девушка дивной красоты смотрела на него умоляюще, как провинившийся ребенок, и за разговором почти не сознавала, что уже сняла с себя все. Не было никакой связи между этой грудью, ягодицами, животом, ляжками, лобком и встревоженным личиком, ничего общего между совершенным, женственным, складным телом и молящими глазами.
– Ну?
Она ждала ответа.
Адольф потерял нить разговора. Он вздрогнул и понял, что врач был прав: он не упал в обморок. Он улыбнулся, радуясь своей победе.
– Ну?
Лоб Доры морщился от беспокойства.
– Так все отлично! – воскликнул Адольф Г. – это относилось к его собственному состоянию.
Дора довольно вздохнула:
– Какую позу мне принять?
Адольф запаниковал. Даже в мечтах он никогда не представлял, что зайдет так далеко.
– Любую, выбирай сама, – промямлил он.
– Давай