Однако же то, что его снова задержала полиция и ему пришлось пройти через муку допроса и угрозу приступа, вынудило его задуматься над тем, как бы понадежнее защитить себя от таких испытаний в будущем. А для этого было только одно средство: обзавестись документами. Поскольку же законным путем сделать это было никак нельзя, следовало их украсть, забрать чьи-то бумаги.
Он еще не знал, как это сделает. Но решение уже было принято.
На следующий день ранним утром его доставили в отделение городка, чуть побольше Хотымова и находившегося на расстоянии нескольких километров от него. Отделение располагалось в большом каменном здании. Участковый оставил бородача на первом этаже под присмотром полицейского, который охранял еще нескольких арестантов. После долгого ожидания их стали вызывать по одному на второй этаж, где располагался зал уездного суда.
Толстенький молоденький чиновник восседал за столом, покрытым зеленым сукном и заваленным бумагами. Судил он быстро. Но когда подошла очередь бородача, у чиновника, видимо, появились какие-то сомнения или подозрения, потому что он велел подсудимому подождать. Полицейский отвел его в соседнюю комнату. Там за столом сидел какой-то старикашка и усердно строчил что-то, зарывшись в бумаги. Комната была крошечной. Бородач уселся на лавке у окна и от скуки стал приглядываться к работе старика. На столе его высились прямо-таки горы бумаг. Там были прошения, облепленные проштемпелеванными марками, цветные повестки, какие-то документы. И тут бородач вздрогнул: ближе всего к нему лежала пачка бумаг, соединенных скрепкой, а на самом верху чья-то метрика. Бородач подвинулся поближе и прочел. На метрике значилось имя некоего Антония Косибы, родившегося в Калише. Быстро подсчитал возраст: пятьдесят два года. А внизу красовались печати…
Бородач оглянулся на полицейского: тот стоял к нему спиной и читал какие-то объявления, наклеенные на дверях. Теперь надо было только положить шапку на письменный стол так, чтобы она легла как раз на бумаги.
– А ну, забери отсюда свою шапку, – возмутился старичок. – Тоже мне, нашел место!
– Простите, – забормотал бородач и ловко стащил свой головной убор со стола вместе с бумагами, а потом скатал их в рулончик и спрятал в карман.
Разумеется, на этот раз он не мог воспользоваться столь удачно добытыми документами, и ему присудили три недели ареста как закоренелому бродяге.
Но через три недели он вышел из уездной тюрьмы и пустился в путь уже как Косиба.
Глава 4
В самих Одрыхах, в усадьбе, не было ничего, что заслуживало бы внимания. Остатки огромного дворца, сгоревшего во время войны, заросли крапивой, лопухом и конским щавелем, с каждым годом плесень и мох все плотнее покрывали каменные стены, и они рассыпались, превращаясь в развалины. Владелица поместья, княгиня Дубанцева, вдова питерского придворного сановника,