Новые выборы в Хирургическом обществе принесли ему почетную должность председателя, а год спустя он унаследовал кафедру исчезнувшего Вильчура, получил профессорское звание и, будучи очень талантливым врачом и деловым человеком, постепенно, но уверенно приобретал состояние и славу.
С течением времени название «Больница доктора Вильчура» становилось все более необоснованным анахронизмом. Так что никого не удивило, когда наконец – с согласия куратора – это название изменили на «Больница имени доктора Вильчура». В связи с этим была издана довольно пространная биография, написанная доктором Добранецким и называвшаяся «Профессор Рафал Вильчур – гениальный хирург».
Это произведение заканчивалось словами: «Отдавая дань памяти незабвенному прекрасному Человеку, мудрому Учителю и великому Ученому, польская медицина погрузилась в траур в связи с его трагическим исчезновением, которое, к сожалению, уже, наверное, навсегда останется покрытым мраком болезненной тайны».
Глава 3
Старший сержант полиции в Хотымове Виктор Каня бездельничал за канцелярским столом, застеленным чистой зеленой бумагой, и время от времени зевал, поглядывая в окно. Участок помещался в маленьком домике, самом последнем на окраине городка. Из окна открывался просторный вид на поля, уже покрывшиеся густой зеленью, на берег озера, где как раз развесили сети для просушки, на темную полосу леса, на краю которого дымилась труба лесопилки Хасфельда, и на дорогу к этой лесопилке, по которой вышагивал заместитель Кани, участковый Собчак с каким-то высоким худым бородачом.
Собчак шагал широко и покачивался на каждом шагу из стороны в сторону, точно утка, а под мышкой он тащил огромный лист фанеры для столь любимого им выпиливания лобзиком. Бородач, наверное, был работником с лесопилки, причем с недавнего времени. Во всяком случае сержант Каня, знавший всех в Хотымове и вокруг него на расстоянии десяти километров, видел его в первый раз. А тот факт, что Собчак сам тащил свою фанеру, был поводом для размышлений. Видимо, участковый не считал возможным воспользоваться помощью своего спутника, следовательно, с этим человеком не все было в порядке: не по доброй воле он шел с Собчаком.
В хотымовский участок, случалось, приводили разных людей. За драки в деревнях, за мелкие кражи в лесах и полях, за браконьерство. Иногда попадалась и более крупная дичь – какой-нибудь бандит или растратчик, избегавший больших дорог и пытавшийся проселками добраться до немецкой границы.
Однако ж бородач, которого вел Собчак, несмотря на огромный рост, видимо, не вызывал особых опасений у местного участкового; судя по всему, дело было в какой-то мелочи.
Вскоре двери открылись и оба вошли внутрь помещения. Бородач снял шапку и остановился прямо у дверей. Собчак же отдал честь начальнику и отрапортовал:
– Этот