– Но…
– Никаких «но». Вы сами передали мне командование. Поэтому приказываю группе немедленно отправляться. Немедленно! Противник действительно уже рядом.
Я был прав по всем статьям, остальные бойцы ответили мне молчаливым согласием, и Лошкарин перестал возражать.
Они начали спускаться серединой осыпи, а я повернулся к лесу, по которому мы только что шли, и ещё раз оценил свою позицию.
Передо мной была стопятидесятиметровая открытая полоса с несколькими скальными выступами и единичными кривыми деревьями, а за ней стеной темнел высокий хвойно-лиственный лес.
Вдоль самого края обрыва тянулся неровный уступок примерно метровой глубины и ширины с довольно крутым выгибом в сторону поймы. Здесь я и расположился со своей «Гюрзой» – снайперской винтовкой с оптическим прицелом. И семнадцатью патронами к ней.
Не успели мои товарищи по оружию спуститься к речке, как из леса показались первые бойцы Саида Ахмета; один, за ним второй, третий… пятый… десятый… и я перестал их считать.
Короткими перебежками они перемещались от дерева к дереву и от скалы к скале.
Я почти сразу же вычислил командира, темноликого вояку немного выше среднего роста, крепкого, с непокрытой курчавой головой, в грязно-жёлтом, под цвет почвы, хорошо подогнанном обмундировании. В руках у него – автомат Калашникова. Он руководил передвижениями отряда жестами и отрывочными возгласами; видно было, как он артикулирует губами, отдавая распоряжения, и чётко зыркает глазами влево и вправо. Мне почудилось, что слышу его гортанный голос.
Да, ошибки быть не могло, этот среди них главный. Задержка дыхания, плавное нажатие на спусковой крючок, выстрел – и курчавый, выскочивший из-за дерева, упал на полпути к следующему укрытию. Я не убил его, лишь ранил в бедро – не слишком тяжело, а чтобы только вывести из строя.
К нему подбежали двое боевиков и потащили за каменный выступ, почти вертикально торчавший на фоне общего предлесного пространства, но я поочерёдно положил обоих, угодив одному в ногу, а другому – в плечо. Вот к ним-то уже никто не решился приблизиться, и все трое поползли, оставляя кровяные следы на каменистом грунте и не смея поднять головы. Через минуту они укрылись за скалой.
На мою позицию обрушился ливень автоматного огня. Прогремел взрыв снаряда, выпущенного из гранатомёта, почти сразу же – второй, немного погодя – третий.
Хорошо, что я вовремя сменил местоположение; выгиб уступка над обрывом в некоторой степени заслонял от осколков, и до меня долетали лишь отдельные камни, выброшенные взрывными волнами. Один из них ударил по плечу, следом ещё один – по левому виску – сильно, оглушающе. В глазах поплыли клочья седого тумана, голова закружилась, и я упал на кромку выбоины, у которой в тот момент находился.
Сколько-то секунд, а может, около минуты я лежал в беспамятстве, а когда очнулся, увидел, что бойцы Саида начали выходить из леса на открытое пространство; наверное, думали, что я убит. Двое