До наступления темноты оставалось совсем немного. Время от времени я бросал взгляд на циферблат наручных часов; полчаса ещё надо подождать, десять минут, ещё пять, и тогда…
Люди Саида Ахмета смирились с невозможностью пересечь разделявшую нас полосу – военным, побывавшим в боях с применением стрелкового оружия, известно, какое страшное деморализующее воздействие оказывает снайперский огонь противника, – и ограничивались редкими одиночными выстрелами, далеко не прицельными.
Скорее всего, в лесу тоже дожидались темени, чтобы расправиться со мной под её покровом. Я не отвечал им. У меня оставалось всего десять патронов, и палить лишь для острастки было бы неразумно.
Как только сумерки сгустились и окрестности потеряли чёткость очертаний, я скатился по осыпи, насколько мог быстро пересёк речку и размеренным бегом устремился в глубину поймы, к лесу, темневшему за ней.
По истечении непродолжительного времени сзади, с верха обрыва, донеслись отдалённые крики, брань, ударили автоматные очереди, по ровному поёму веером пролетели пули, пять или шесть из них просвистели над головой, и на этом стрельба закончилась.
До своих я добрался под утро; несколько часов отсыпался, после чего основательно подзакусил в столовой – первое, второе и компот – и, отдохнув ещё немного, в полдень прибыл в госпиталь к старшему лейтенанту Лошкарину. Сжато рассказал о пребывании на краю приречного обрыва.
Голова у меня была забинтована; он спросил, как я чувствую себя, на что я ответил, что ударило острым камнем при взрывной волне, день-два – и затянется, в общем, пустяк, не стоящий внимания.
Лошкарин поблагодарил меня за службу, а при расставании сказал:
– Ты остался жив – это главное, – и, пройдясь по мне тёплым одобрительным взглядом, добавил: – Благодаря тебе все мы остались живы. Век этого не забуду. Если что, всегда можешь рассчитывать на мою поддержку – в любой ситуации, какой бы тяжёлой она ни была.
– Э-э, товарищ старший лейтенант, – ответил я, – считайте, что мы просто квиты. В прошлый раз благодаря вам я остался жив, и это я тоже не забуду.
«Прошлый раз» был полтора месяца назад. Тогда мы попали под атаку ударного беспилотника; бомба взорвалась в нескольких шагах, и я оказался погребённым под толстым слоем земли, только ноги по колени торчали снаружи.
Лошкарин первым бросился мне на помощь, за ним подоспели другие бойцы. Через пару минут меня откопали, и я отделался лишь контузией: неделю ничего не видел и лежал в госпитале, покуда зрение не восстановилось полностью.
– Нет, Измайлов, – возразил старлей, – тогда всё происходило как бы по независящим обстоятельствам и на автомате, а вчера ты сознательно решил пожертвовать собой, чтобы спасти остальных, и тебе просто повезло, что остался в живых. Ещё раз говорю: всегда можешь рассчитывать на мою помощь.
Однако война раскидала нас по