Митюкова припаяла Сипаю тринадцать лет строгого режима. За посягательство на жизнь полицейского при исполнении им служебного долга.
Тринадцать! А ему в ту пору только что исполнилось двадцать шесть. При благоприятном исходе он вышел бы на свободу в тридцать девять. Без малого, половина самой активной полноценной жизни – долой, вычёркивалась без остатка!
Шерше ля фам! По сути, Вешин попал под раздачу из-за врождённого стремления быть джентльменом по отношению к женщине, оказавшейся в беде или нескладных обстоятельствах. Как и в моём случае.
В тот последний ноябрьский день на площади Свободы проходил несанкционированный митинг против строительства в окрестностях города хранилища токсичных отходов. С требованиями проведения референдума по возникшей проблеме и отставке мэра, являвшегося сторонником планируемого вредного сооружения. Полиция приступила к жёсткому разгону собравшихся – преимущественно молодых людей – и задержанию наиболее активных участников.
Пётр Вешин, мелкий банковский служащий, человек в общем-то тихий, далёкий от экологического движения и прочей общественной деятельности, шёл мимо, вдоль края площади, занятый мыслями о хорошенькой Алёне, с которой познакомился три месяца назад. Шёл сделать ей предложение. И лишь замедлил шаг, привлечённый шумом, криками и суматохой в толпе, распадавшейся на разновеликие потоки и отдельно бегущих людей.
Неожиданно с ним поравнялась девушка, за которой гнался полицейский с погонами младшего сержанта. Блюститель порядка взмахнул дубинкой, чтобы ударить преследуемую, Пётр же машинально, не думая о последствиях, с криком: «Что ты делаешь, негодяй, не смей!» – сделал резкое движение рукой, как бы собираясь остановить человека в форме.
В это самое мгновение младший сержант наступил на ледок, образовавшийся после вчерашнего дождя, и, поскользнувшись, сверзился на асфальт и вывихнул мизинец на левой руке.
Девушка спаслась от побоев. Вешина же арестовали, обвинив в нападении на полицейского при исполнении. Началось судебное расследование, в ходе которого полицай заявил, что почувствовал сильный толчок и нестерпимую боль, потому и упал.
Все доводы адвоката о невиновности подзащитного, судьёй были не только отклонены, но и высмеяны. Видеосъёмка, отчётливо показывавшая, что Пётр даже не прикоснулся к полицейскому, не была принята во внимание.
При оглашении приговора на физиономии блюстительницы закона отражалось нескрываемое душевное торжество. Сверкавшие, словно от наркотиков, глаза её привлекали внимание.
Митюкова наслаждалась ролью, которую играла в мире людей, – она вытворяла с ними, как ей приспичивалось, делая их игрушками в своих руках, и это чрезвычайно подогревало её женское