Твоя голова скрылась под водой, океан снова стал ровный и чистый.
В колонках дребезжала мелодия. Глупо-слащавый гавайский кавер на “Больше, чем просто слова”[20], который я до сих пор слышать не могу, хотя когда-то любила. Двигатели тряслись. Капитан из-за штурвала просил Терри продолжать указывать. Терри звали того матроса, что бросил спасательный круг, который сейчас плавал пустой на волнах, удаляясь от места, где я видела твою голову.
Мне надоело, что нас просят указывать и ждать, я что-то сказала Терри. Он поморщился. Под усами его задвигались губы, возвращая мне слова. Сверху снова закричал капитан. Вмешался твой отец, мы заговорили разом, все четверо. Кажется, я сказала что-то такое, от чего Терри вздрогнул, лицо его покраснело вокруг темных очков. В их зеркальных стеклах я увидела свое отражение, я оказалась темнее, чем думала, помню, меня это порадовало, а еще увидела широкие плечи баскетболистки и то, что я перестала щуриться. Ноги мои очутились на леере, брови Терри взлетели, он открыл было рот, потянулся ко мне – твой отец, кажется, тоже, – но я уже спрыгнула в широкий пустой океан и поплыла.
Вскоре подо мной показались акулы. Помню, что сперва заметила черные пятна, вода рассказала мне о тяжести этих животных, попутная струя толкнула в ноги, в живот. Они миновали меня, четыре их плавника взрезали поверхность, ножи на гребнях темных волн, нацеленные в тебя. Доплыв до того места, где недавно виднелась твоя голова, акулы ушли под воду. Я поплыла следом, но до них было как до Японии. Один раз я нырнула, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Под водой не было ничего, кроме зыбкого сумрака и пены вокруг акул. Тоже темные краски. Я знала, что будет дальше, – розовая пена и нити, похожие на корм для рыб.
У меня закончился воздух. Я всплыла на поверхность, глотнула кислороду. Не помню, были ли звуки, кричала ли я, подошла ли ближе лодка. Я снова нырнула. Вода вокруг тебя кипела. Тени акул метались, бросались то вверх, то вниз, это было похоже на танец.
Когда я снова вынырнула за воздухом, ты оказался на поверхности, сбоку от меня, – висел лицом вниз в пасти акулы, точно тряпичная кукла. Но акула держала тебя нежно, понимаешь? Она держала тебя так, будто ты из стекла, будто ты ее детеныш. Они принесли тебя прямо ко мне, акула, которая держала тебя, плыла, высунув голову из воды, как собака. Видел бы ты морды этих существ – я не могу солгать. При их приближении я закрыла глаза, я не сомневалась, что они плывут за мной, и если на лодке кричали и плакали, а мне кажется, так и было, если я о чем-то думала, то я ничего не помню, кроме черноты за зажмуренными глазами и беззвучных молитв.
Акулы нас так и не тронули. Снова проплыли подо мной, вокруг меня, попутная струя, как сильный ветер. А потом я открыла глаза. Ты был возле лодки, цеплялся за спасательный круг. Твой отец тянулся к тебе – помню, меня взбесило, что он спускается