– Ханс Петер, – сказала ласси, понизив голос, чтобы остальные не услышали, – этот пес со мной разговаривает.
– Понимаю. – Он отложил кусок дерева, на котором что-то вырезал, и аккуратно зачехлил нож. Потом поднялся, подошел к младшей сестренке и положил ей руку на плечо: – У тебя голова не болит?
– Нет.
– Ты сегодня ела?
– Да. – Она раздраженно дернула плечом, стряхнув его ладонь. – Он со мной разговаривает. Я не больна, не спятила и не сплю. – Она снова указала лопаткой на собаку: – Скажи что-нибудь еще!
– Можно мне кусочек, пока он не остыл?
– Вот! – Она торжествующе повернулась к Хансу Петеру. – Слышал?
– Нет. – Брат покачал головой, но лицо у него сделалось задумчивое. – Однако я слышал, что он издает звуки. Ворчит и скулит, как и положено собаке.
– Но я разобрала слова совершенно ясно.
Ласси в расстройстве швырнула лопатку. Затем, увидев, что мать смотрит в их сторону, быстро налила на сковородку еще теста и краешком лопатки разровняла очередной лефсе. Пока блин жарился, она снова переключила внимание на собаку.
– Ты знал, что мой брат не понимает тебя? – спросила она негромко.
– Никто не понимает, – тут же отозвался пес. – Я все время говорю, но ты первая, кто понял. – Он задрал заднюю лапу и почесал за ухом. – Сестра у тебя славная, но я весь день ее умоляю, а она никогда не дает мне ничего вкусного. – Его большие карие глаза сосредоточились на стопке лефсе, остывающих на столе. – Пожалуйста, всего один кусочек, а?
Ласси оторвала полоску от края блина, скатала ее и бросила молодому псу. Тот поймал угощение, клацнув зубами, и съел. Покончив с едой, он вздохнул и снова взглянул на девочку.
– На вкус твой лефсе так же хорош, как на вид, – сообщил он.
– Спасибо, – ответила ласси, все еще потрясенная.
– Ты по-прежнему говоришь с собакой? – Изумление на лице Ханса Петера уступило место любопытству.
– Да, и он отвечает, – сказала девочка.
– А раньше тебе доводилось слышать, как звери разговаривают?
– Нет, я… погоди-ка. – Она поджала губы. – Сегодня утром, могу поклясться, одна из кур сказала: «Опять она идет!» – когда я открыла курятник. Но Эйнар и Анни тоже были во дворе.
– Хм. – Ханс Петер присел на корточки рядом с собакой. – Можешь поговорить со мной, малыш?
Пес некоторое время изучал его, потом сказал:
– Могу попробовать.
Ханс Петер поднял глаза:
– Это прозвучало как скулеж.
– Он сказал, что попробует, – перевела ласси.
– О чем это вы двое там шепчетесь? – Йорунн, веселая и розовощекая, подошла к огню. – Учите Нильсова пса фокусам?
Ее длиннопалые ладони гордо покоились на большом животе: Йорунн ждала ребенка.
Ханс Петер и младшая сестренка переглянулись. Брат откашлялся:
– Мы пытаемся научить пса разговаривать, но, похоже, ничего не получается.
– Ах вот как! Нильс говорит, он не очень смышленый.
На это ласси ощетинилась. Пес показался ей весьма разумным.
– По-моему, он сметливый. Давайте попробуем