Я посмотрел в другую сторону – туда, где стоял Дворец Смерти. Кучка зевак еще медлила у позолоченной ограды, но на дорожках никого не было. Я глядел, как искрится и переливается в фонтанах вода. Воробьи уже обнаружили новый уголок для купания – маленькие пыльные комочки перьев облепили каменные чаши. Два или три белых павлина ходили по лужайкам, а серый голубь так неподвижно сидел на руке одной из мойр, что казался частью скульптурной группы.
Умиротворенный видом, я уже хотел отвернуться, когда мое внимание привлекло легкое волнение в толпе у ворот. Внутрь ступил юноша и быстро, неверными шагами двинулся по песчаной дорожке, ведущей к бронзовым дверям Дворца Смерти. Стоило ему на секунду остановиться перед мойрами и едва поднять голову, чтобы посмотреть в их загадочные лица, как голубь сорвался со своего скульптурного насеста и, сделав круг, полетел на восток. Молодой человек прижал ладони к лицу, а затем со странным жестом взбежал по мраморным ступеням, и бронзовые двери закрылись за ним. Через полчаса любопытные разбрелись, и испуганный голубь вернулся на руку мойры.
Я надел шляпу и отправился в парк немного прогуляться перед обедом. Когда я шел по центральному проспекту, меня обогнала группа офицеров. Один из них сказал:
– Здравствуй, Хилдред! – И вернулся, чтобы пожать мне руку.
Это был мой кузен Луис. Он стоял передо мной, улыбаясь и постукивая кончиком хлыста по шпорам.
– Я только что из Уэстчестера, – сказал он. – Вел сельскую жизнь: молоко, творог, знаешь ли, и молочницы в летних шляпках; говорят «прювет» и «я так не думаю», если говоришь, что они прелестны. Я просто умираю – так хочу набить брюхо в Дельмонико. Какие новости?
– Никаких, – мягко ответил я. – Я видел прибытие твоего полка этим утром.
– Правда? Я тебя не заметил. Где ты стоял?
– У окна мистера Уайльда.
– Проклятье! – с жаром начал он. – Этот человек полностью помешан! Не знаю, зачем ты…
Тут