– Цыц! Тише! Вот именно, что свободный. Кому отойдут земли Котовых, если не останется ни одного в роду? Или не знаешь?
– Рюрикову, Московскому князю, – голос молодого князя теперь был как бы не растерянным.
– Вот! А это такая язва прямо посреди наших земель. Которых как бы не меньше, чем было у Котовых.
– Ну, прям уж и меньше?!
– С кланом, конечно, не сравнить, – как-то устало пояснил старший Бельский, – но в сравнении с родовыми у них действительно поболее наших будет. Или было. Вот нам они и не помешали бы… хотя бы в клане.
– Но как?! Старший-то Котов наотрез отказывался.
– За что и поплатился, – сурово отрезал князь, – только вот какое дело. Старший-то в роду Котовых теперь, судя по всему, вон тот парнишка. Эк его прихватило-то со страху. Несовершеннолетний, конечно. Но в шестнадцать лет войдет в наследство. А это, кроме земель, лес с обработкой, мануфактуры в Судогде, стекольные заводы в Гусе Хрустальном…
– Гусь не его, батя. Мещерские там хозяева.
– Заводы не Котовых, – явно кивнул старший Бельский, – а песок они где берут? То-то же. Нет песка, нет и хрусталя. А главное – Мещера! Забыл про места заповедные, артефактные? Сколько Котовы за них от казны получали?
– Раздербанят все, отец, – чуть глубже задышал младший, – за десять лет голая земля останется.
– А мы на что, сын? Возьмем парня в опекунство, управляющих хороших поставим. Да сами безобразничать не будем. Пусть все на счетах копится. Там и сейчас, думаю, хватает. А вот исполнится ему шестнадцать, сам все в клан и принесет. А лучше в Род!
– Принесет ли?
– А это уже наша забота, сын. Надо сделать так, чтобы принес. Поклонился, и вручил с благодарностью. За то, что сейчас убивцев его семьи с концами кончили, и что его от смерти неминуемой спасли, и за то, что десять лет его холить и любить будем.
– Любить?!! – вскричал в негодовании младший князь.
– Любить, – утвердил старший, – вот ты первый и будешь.
– Ага, – мысленно ответил ему Олег, – принесу я вам все! На блюдечке с голубой каемочкой! Ждите! Но вот за предложение присмотреть за мной, и батиным наследством может, и скажу спасибо. И убивать буду легко, без затей.
Почему Олег принял так близко к сердцу гибель по сути чужих ему людей? Почему поклялся вот сейчас и здесь отомстить за них? Наверное, потому, что перед глазами стоял не осенний лес, а лицо человека, которого он там, на ступенях Владимирского лесного департамента невольно принял за родного отца. Там – глазами. А здесь всем сердцем.
Кот привычно (как в прошлой жизни) потряс крошечное недоразумение; так же машинально застегнул гульфик и повернулся. И как раз в этот момент на свободу вырвался первый луч осеннего солнца. Он осветил далекие купола церкви, такой знакомой по недавней разведке на гаражной крыше. Сознание опытного спецназовца само провело