– Демонтирные батареи для разрушения крепостных стен и амбразур.
– Вы действительно блестяще учились, – похвалил его Тотлебен. – Ближе за холм их подпускать нельзя. Если подтянут тяжёлые мортиры, собьют все наши пушки. А третья параллель для нас будет смертельна. Сколько у Вобана отведено на штурм крепости подобным образом?
– Не более тридцати семи дней, – ответил Павел.
– Какой вы молодец, поручик. Теорию знаете назубок. Практикой теперь надо заняться. Ответьте: что надо сделать, прежде всего, чтобы защитить бастион от разрушительных действий вражеской артиллерии?
Павел замялся.
– Ну же, Кречен? – требовал Тотлебен.
– Сделать вылазку, – неуверенно ответил Павел. – Заклепать пушки.
– А если подумать? – нахмурил брови Тотлебен. – Ну! Как же вы экзамен сдавали?
– Можно перед бастионом, за рвом поставить дальнобойные орудия для подавления рикошетных батарей, – наконец нашёлся Павел. – Только у Вобана в теории сей пункт не прописан.
– Повторяю: Вобан ушёл в прошлое. Вон, теперь, кто наш учитель, – кивнул Тотлебен в сторону противника. – Но учтите, выносную батарею ставить надо так, чтобы её возможно было, в случае атаки, прикрыть с бастиона.
– И ещё, разрешите? – осмелел Павел.
– Ну, говорите.
– Видите те кусты. У меня подозрение, что под их прикрытием ведут апрош. Уж очень удобное место.
– Василий Густавович, – обратился Нахимов к каперангу Реймерсу. – Один выстрел сможете сделать вон, по тем кустам?
Капитан пригладил густые рыжие баки и зычным голосом скомандовал:
– Лейтенант Набуров, давайте бомбой, с нашей Марии Фёдоровны!
Матросы засуетились возле дальнобойного орудия. Наводчик поднял ствол на максимальный угол. Заряжающие вдвоём вбили в ствол ядро чуть меньше человеческой головы. Отскочил в сторону.
– Готово!
– Пали!
Орудие ухнуло, сотрясая землю. Все следили за полётом бомбы. Точно в указанные кусты. Рвануло дымным облаком. Клочья земли полетели во все стороны. Тотлебен приник к оптической трубе.
– Вы угадали, Кречен. Кажись, действительно, накрыли работу. Глядите, как забегали французишки.
***
Оборона протянулась ломаной линией от морского побережья почти на восемь вёрст, огибала весь город и выходила к Килен-бухте. Тотлебен использовал естественный рельеф: балки, овраги, высоты. Одна только Килен-балка с её крутыми откосами чего стоила. Местами глубина балки достигала двадцати пяти саженей. Тянулась балка от Килен-бухты четыре версты до Симферопольской дороги. Лабораторная балка шла от Южной бухты почти до Сапун-горы. Городской овраг являлся отличной естественной преградой. Тотлебен наметил