летели слюденистые чешуйки,
и пела скрипка, тихо пела скрипка —
издалека и близко, близко-близко,
во мне самом, и снова – издалёка.
Потом мне снилась пыльная дорога,
по ней бредущий крохотный мальчишка,
одетый в порыжевшее пальтишко,
смычок поднявший с выраженьем кротким,
к плечу прижавший скрипку подбородком,
с печальным взглядом,
с почерневшей кожей
и на меня до капельки похожий.
1967
«На чёрный день я память приберёг…»
На чёрный день я память приберёг.
………………………………………………….
И падал снег надменный олимпийский.
Всё вымерло. И не было дорог.
Всё замерло. И только в зябком писке
тщедушных и беспечных воробьёв
мне чудилась надежда на былое…
Горит свеча на тёмном аналое.
И пахнет резедой и чабрецом.
И ты стоишь, обращена лицом
в прозрачный купол древнего собора.
Ты так стоишь, пока я жив. И взора
ты не опустишь. Изумлённый взгляд
витает там, где ангелы летят,
где воинов синеющие латы,
где матерь Божья и Христос распятый.
1968
14 декабря
Вот и всё… И белый снег
мягко пал на крышу.
Скрип миров, как скрип телег,
в чёрном небе слышу.
Как столетие назад,
в том же зябком свете
незабвенный снегопад
бродит по планете.
Вот застыл перед окном,
завернулся в бурку…
Но, товарищ, всё в былом,
не вернёшь мазурку.
В окнах музыка не та,
не гусаров тени,
ни кибитки у моста,
ни бессонных прений.
Город в мертвенной тиши.
Сердце бьётся тупо.
…На Сенатской – ни души,
ни души, ни трупа.
1968
«Кто не с нами – против нас…»
«Кто не с нами – против нас…»
Я – не против и – не с вами.
Различаю горний глас
за житейскими словами.
Над сожжённою травой
плещет пламенем осина…
Больше нету ничего:
всё – равно, и всё – едино.
Для чего искать ответ:
век – который? мир – который?
Белый, белый, белый свет
над Содомом, над Гоморрой…
1972
«Словно это не с ним, а со мною…»
О. Э. М.
Словно это не с ним, а со мною —
второпях, впопыхах, кое-как…
Воздух пахнет дремучей смолою.
Скалит зубы и плачет дурак.
Низко-низко замшелое небо.
Близко-близко от сердца игла.
Волоокая росская Геба
кормит ворона, а не орла.
День за днём человеческим мясом…
Ожирела, обрюзгла беда.
И не верит плакучим рассказам
енисейская злая вода.
1975