Всего семь лет тому назад;
Отвороти свой скорбный взгляд
От строк, где чёрная закладка:
Я верю – нас спасёт оглядка
Внезапная наискосок
Через поля на тот лесок,
Наискосок, через задворки —
На лес за речкой на пригорке…
Там нынче дерева стоят
В рубахах огненных до пят.
1978
«Послушай…»
В. И.
Послушай…
и прости, что говорю так тихо,
Что мало говорю, что редко говорю…
Семь дней работает небесная ткачиха,
И нити белые скользят по октябрю.
Какая нить – уток? Какая нить – основа?
Не ведаю: я слаб в небесном ремесле…
Я грею, как птенца, своим дыханьем слово,
С тобою рядом встав на стынущей земле.
Течёт, как полотно, заснеженное поле,
Течёт у наших ног, течёт по-над тропой…
Возьми из рук моих птенца давнишней боли,
Птенца моей вины пред прошлым и тобой.
Возьми его, возьми вот здесь, на повороте,
Где мы с тобой стоим плечом к плечу теперь.
Губами ощути комочек тёплой плоти
И в эту теплоту – молю – поверь, поверь!
Ткачиха ткёт и ткёт по чьей-то хладной блажи,
Метёт, метёт, метёт – и не видать конца…
О, сколько в небесах мертвящей белой пряжи!
…Возьми, возьми, возьми из рук моих птенца…
1978
«Затем мы оказались в феврале…»
Затем мы оказались в феврале —
В прозрачном, но и в призрачном тепле,
Под сенью трёх берёз заиндевелых,
Среди сугробов голубых и белых…
Да, был февраль… И было воскресенье.
И прихожане к храму Вознесенья
Неспешно проходили мимо нас.
Звон колокольный, словно пламень, гас,
Но разгорался неба пламень синий
И чисто шелестел, как над пустыней.
Снежинка, проскользнув между ветвей,
Текла слезинкой по щеке твоей…
Да, был февраль…
За что же столько боли?
И снег – не снег, а мотылёчки моли
От ветхих отрываются небес
И падают на оголённый лес…
Тьма мотыльков…
(Нам не видать друг друга…)
И ветхая, дырявая дерюга…
1979
«Покорми воробьёв…»
Покорми воробьёв…
Накроши им хорошего хлеба
На холодный асфальт, где скрипит под подошвой листва…
Я люблю этих птиц, не видавших далёкого неба,
Не умеющих жить, говорящих простые слова.
Покорми воробьёв… Пусть клюют лихорадочно крошки
И из луночек кротко водицу студёную пьют.
Я люблю этих птиц, не умеющих жить понарошку,
Их простые слова, их пронизанный ветром уют.
Их гоняют свистки… В них швыряют со злобой камнями.
Вот кровинка сверкнула на слабом, повисшем крыле…
Я люблю этих птиц, что всегда и во всём вместе