Я подошел к испуганной Мэри, она тут же прижалась ко мне всем телом, требуя защиты. Ее трясло.
– Что теперь? – шепотом спросила она.
– Теперь остается только ждать. Процесс обращения остановить нельзя. Она должна полностью умереть, а после, когда откроет глаза, узнаем, что делать дальше.
Отец тяжело опустился на стул, закрыв лицо руками. Теперь он не отчитывал меня. Все силы забрал страх, чистый, животный страх.
– Нельзя позволить завершить обращение, – вдруг прошептал отец, подняв взгляд на лежащую на полу Лексу.
Я удивился.
– Ты о чем?
Вся семья недоуменно повернулась к отцу.
– Ее нужно разорвать и сжечь, – сухо пояснил он.
Мэри вздрогнула.
– Ты что, пап? – прошептала Фиби.
– Я серьезно, – он перевел взгляд с тела Лексы на нас. – У нас нет выхода. Укусил ее Тайлер или нет – неважно. Оборотням мы ничего не докажем. А если нет тела – нет и вопросов.
– Джордж, мы не можем убить бедную девочку, – всхлипнула мама.
Но лицо отца было непроницаемым.
– Так или иначе, эта девушка – угроза. Если она ничего не помнит, в этом городе ее никто не знает, и ее никто не ищет, значит…
– Значит, что, ее можно убить? – изумилась Фиби.
Отец, не обращая на ее слова внимания, продолжил:
– Тайлер не станет брать на себя ответственность за содеянное. Я сделаю все сам. А вы идите. Вам не нужно смотреть.
С этими словами отец поднялся и направился к Лексе. Но мама преградила ему путь.
– Не вздумай, Джордж.
Фиби подскочила к маме и уперлась руками в грудь отца.
– Отойдите, – сурово сказал он.
– Папа, пожалуйста, я сам поговорю с оборотнями, все им объясню, – взмолился я. Во всем, что случилось, виноват только я, но никогда бы не подумал, что отец может так хладнокровно говорить об убийстве невинной девушки.
Айзек в одно мгновение оказался у тела Лексы, Мэри испуганно всхлипнула, я дернулся к нему, чтобы остановить, но меня опередила Эмма. Она оттолкнула Айзека от Лексы и встала между ними.
– Даже не думай об этом! – предупредила она. Крис напрягся, и я не знал, за кого он будет выступать. Но судя по тому, как зло он смотрел на Айзека, я хотел верить, что он против убийства Лексы.
Гул от биения ее сердца звонко заполнял тишину, да и Мэри дышала слишком громко, ее пульс был запредельно высок. Отец несколько минут сверлил меня взглядом, желваки на его лице ходили от злости.
– Что ты скажешь, Эмма? – не