Его отряд отдалялся, исчезая за частоколом деревьев. Голоса ребят постепенно стихали.
Осипов на цыпочках прокрался к папоротнику. Зловоние усилилось.
Данил на мгновение замер и обнаружил на коре ели окаймлённые какими-то бурыми потёками параллельные порезы. Из них сочилась душистая янтарная смола.
– Когти…
Мальчик сглотнул слюну. Его сердце застучало чаще.
Набравшись смелости, он вплотную приблизился к папоротнику, откуда долетало противное жужжание. Духан здесь стоял совсем нестерпимый.
Присев на корточки, Осипов раздвинул перистые листья растения и, посмотрев вниз, резко отпрянул назад, зажав рот руками.
На земле покоилось растерзанное, изуродованное тело, облачённое в изодранную и запятнанную высохшей кровью узорчатую бело-красную рубаху с тонким пояском, какие носили славяне. Листья папоротника также запачкались липкой субстанцией.
Около трупа, облепленного мухами, валялся кривой берёзовый посох, а за ним – какой-то круглый предмет. Приглядевшись, Данил понял, что это оторванная от туловища окровавленная голова, покрытая седыми волосами.
Тошнота подкатила к горлу Осипова, и он, побледнев, ощутил сильную слабость. Стараясь дышать глубоко и размеренно, мальчик, шатаясь, сделал на непослушных подкашивающихся ногах пару шагов в сторону и потерял сознание, рухнув на грунт. Его падение смягчил покров из трав и мха, устилающий почву.
32
Следуя за тем самым учителем географии, от коего они сбежали в прошлый раз, Арсений с Артёмом вышли из школы в приветливый погожий день.
Преподаватель, спустившись с крыльца, затормозился, сунул в рот сигарету, чиркнул спичкой о коробок, поднёс огонёк к кончику табачного изделия и, закурив, закашлялся.
“Не мудрено. Вечно пыхтит как паровоз” – подумал про себя Дубовцев и надел на голову кепку-арбузку.
– Ну что, олухи? Кто не работает, тот получает сверхурочные! И в память о недавних событиях я Вам их обеспечу, – с ухмылкой пообещал мужчина и выкинул остаток “Примы” в мусорное ведро.
За утро Арсений с Артёмом переварили уже не один подкол от географа, до ужаса рассерженного на них после вчерашнего. Отныне он представлялся им худшим, что только могло с ними случиться за едва успевшее начаться лето.
Учитель отпер дверь, ведущую в подвал, и пропустил парней вперёд. Из темноты тянуло сыростью и гнилью.
– Не доверяет нам начальник, – отметил Артём, на что его друг утвердительно кивнул.
По крутой скользкой лестнице троица переместилась в продолговатое помещение с очень низким потолком и неказистыми окошечками, расположенными на уровне земли. По неизвестной причине они были заколочены фанерой, что препятствовало солнечным лучикам проникнуть в заполненный инвентарём подвал, использующийся зимой в качестве лыжной базы.
Смахнув