В комнате разразилось массовое сражение подушками.
Дубовцев забрался на чью-то скрипучую койку и стал там прыгать. На него, размахивая белыми пузатыми мешками, с радостными воплями накинулись несколько ребят. Федя принялся яро отбиваться от них. Тотчас к нему на помощь подоспел Осипов. Он так вошёл во вкус, что его подушка в итоге порвалась о железную спинку кровати.
По душному спёртому воздуху разлетелась куча пуха, осевшего на постелях, тумбочках и полу. В перьях утонул и сам Данил. Сплюнув пушинки, попавшие в рот, мальчик подобрал новое оружие и продолжил баталию.
– У Вас же из ушей еда полезет! – выпалил припорошённый внутренностями подушки Бабурин и разгневанно заверещал. – Дайте отдохнуть!
К облегчению очкарика в спальню наведалась Инна.
– Разве я непонятно…? – тут вожатая поперхнулась, улицезрев устроенный погром. – Бог ты мой! Что Вы здесь натворили? Ну-ка, живо по постелям!
Расстроенные мальчишки покорно распределились по койкам.
– Больше ни звука! По пробуждении займётесь уборкой! – строго распорядилась брюнетка и скрылась за дверью.
Осипов, валяясь на кровати с побагровевшим лицом, румяными щеками и слипшимися потными паклями волос, сиял от счастья.
– Реально весело, Федь! Если честно, я даже не против как-нибудь повторить! – восхищённо вещал он, вперившись целым глазом в потолок.
– А я что говорил! – тяжело дыша, шептал запыхавшийся Дубовцев. – Суперски подурачились!
– Ваш беспредел мешал мне уснуть! – вклинился надувшийся Савва и укутался в одеяло.
– Не ной! – буркнул Дубовцев и, встав с постели, подошёл к окну.
Прежде он ещё ни разу не смотрел из него на улицу и не имел представления, какой отсюда открывается вид.
Высота казалась приличной. Подобное ощущение складывалось благодаря тому, что корпус располагался на холме. За потрескавшейся асфальтированной дорожкой вокруг здания, где они проводили зарядку, следовал обрыв. Там земляной пригорок уходил резко вниз. У его подножия громоздился забор, чьи прутья основательно вросли в усеянную травой почву.
Пятый корпус был самым удалённым от главных ворот, и изгородь в этом месте отделяла зону лагеря от леса, начинающегося прямо за ним. Густые кустарники, тесно граничащие с территорией “Тайника Лешего”, уже пустили побеги в его владения, а их ветви торчали в пространстве между стальными стержнями. Сосны и ели создавали сплошную непроницаемую стену, берущую оздоровительную организацию в замкнутое кольцо.
Федя созерцал природу, как внезапно уловил, что кусты у забора шевельнулись. Его взор метнулся в том направлении и не сразу выцепил неподвижный силуэт среди листвы и сплетения веток.
Нечто крупное, с сидящим на плече грязно-белым упитанным комком иголок, застыло по ту сторону ограды и пристально глядело на него.
Сглотнув слюну, Дубовцев вспомнил слова Данила: “…его глаза: жёлтые, с россыпью красных точек…”. В точности такие сейчас сверлили Федю. Свирепые