Почему-то запертая машина стала последней каплей на сегодня, и Полли бессильно сползла по мокрой стене дома. Дождь поливал её, и тёмные волосы липли к лицу, но она их не убирала. Ей хотелось выть и одновременно крушить всё вокруг – прямо как Доминик, когда на него находит очередной приступ ярости. Но только на это не было сил.
Она закрыла глаза, пытаясь вызвать в памяти тот, другой образ, ради которого до сих пор не бросила всё это. Образ Доминика, с которым можно было гонять на машине по городу, не боясь никого и ничего. Доминика, с которым она чувствовала себя настолько смелой и свободной, что почти готова была поверить в свою неуязвимость. Доминика, с которым можно было ночь напролёт сидеть на крыше и разговаривать о самых немыслимых вещах. С которым можно было трахаться так, что искры летели из глаз. У неё было много причин тащить на себе эту ношу, но Полли предпочитала выбирать лишь те, что приносили ей удовольствие. Она представить себе не могла, как выдержала бы эти годы, если бы не удовольствие. Кажется, чувство долга в ней было не настолько сильным, как ей хотелось бы верить, и Полли стыдилась этой мысли. Но ничего не поделаешь.
Она всё-таки убрала волосы с лица и поднялась. За эти несколько минут она уже изрядно промокла, так что нечего сокрушаться о предстоящей прогулке. Не в первый и не в последний раз – в этом-то Полли не сомневалась.
Если пойти короткой дорогой, она доберётся минут за пятнадцать, но там у неё будет больше шансов встретить патруль. Случись такое, она потеряет время – непредсказуемое количество времени, но Полли было наплевать. Усталость и не остывшая ещё злость породили в ней безразличие, и она без колебаний отправилась коротким путём.
«Небоскрёб» Доминика находился почти в центре города, но район был заброшен, и даже соседние дома наполовину пустовали. Ночью здесь становилось и вовсе жутко от плотной темноты, не разгоняемой ничем, кроме света луны и звёзд, потому что уличные фонари давно не работали. Но сейчас был день, и Полли ничуть не боялась идти одна, тем более зная, что через пять минут картина изменится и она окажется в более благоустроенной части города.
И, действительно, вскоре она выбралась на вполне приличную улицу, вымощенную старой брусчаткой. Настолько старой, что местами она проваливалась вниз, образуя впадины, в которых скапливалась дождевая вода. И таких впадин было много – Полли то лавировала между ними, то перепрыгивала. Иногда приходилось огибать эти лужи на цыпочках, осторожно цепляясь пальцами за стены домов, обклеенные склизкими от дождя афишами и агитационными плакатами. Полли морщилась от брезгливости, но меньше всего ей хотелось промочить ещё и ноги, ведь высушить их ей удастся не скоро.
Улица была пустынна, как ей и полагалось в это