– Ты здесь первый год, да? – уточняет Белль – я тебя раньше не видела.
– Да. А вы, значит, уже точно не первый?
– Мы постояльцы – скалится Ронни – текущий год мой четвертый.
– Мой пятый.
Пятый и
(..поднявшуюся на олимп уже в преклонном, для начала карьеры, возрасте – не более четырех лет назад..)
четвертый
(..сценариста самых успешных ужастиков за последние три года..)
С легкой негодующей улыбкой изгибаю бровь:
– Выходит, вы сюда приезжаете от самого начала своего успеха?
Ронни ухмыляется:
– Скорее, наш успех берет свое начало отсюда.
Пытаюсь уловить шутку, но они не смеются.
– Вы сейчас серьезно?
– Это удивительный город – сообщает Белль – мне здесь очень нравится. Особенно зимой. Тишина, покой, умиротворение. Я приезжаю сюда в начале ноября и уезжаю к середине марта с двумя новенькими бестселлерами, что неизменно возглавят всевозможные списки.
– А я с двумя или тремя сценариями под мышкой – удовлетворенно кивает Ронни – за которые передерутся Ворнер Бразерс и Юниверсал. Пару раз даже писал сценарии для сериалов, которые заглатывал Нетфликс.
– Не понимаю – признаюсь – что здесь такого удивительного?
– Этот город всем дает шанс – заявляет Белль без тени иронии – уверена, ты свой тоже получишь. Вопрос в том, сможешь ли ты им воспользоваться.
Усмехаюсь и отпиваю еще из стакана:
– Уж поверьте, если есть в мире человек, который хочет вернуться к успеху больше, чем я – то подожгите меня прямо сейчас. Я потратил последние бабки, чтобы заплатить за аренду дома тут. Пять лет пишу в стол какое-то дерьмо, и если этот город и правда даст мне хоть какое-то вдохновение, то не сомневайтесь – я воспользуюсь им без промедления.
Ронни с Белль как-то многозначительно переглядываются, будто я ляпнул что-то совсем не то, после чего вновь поднимают стаканы:
– Что ж, за знакомство и Провинстаун – с улыбкой заявляет Бри и мы втроем залпом, выпиваем каждый свои остатки в стакане.
После чего Ронни подходит к барной стойке и делает Барри еще заказ, потом еще, Дикой Индюшки становится все больше, и визги со сцены, перед которой мы сидим, все сильнее заглушаются и рассеиваются. Я чувствую, как пьянею, но оттого не перестаю пить меньше. Мы все пьем.
Пьем и пьем, и говорим о какой-то ерунде, половину из которой я даже не запоминаю. Единственное, что я понимаю – что Ронни и Белль крепкие знакомые, и уже пришли в бар вместе, а не случайно встретились тут, как я с ними. Что они, в отличии от меня, тут никакие дома не снимают (ну конечно, у них ведь все чики-бомбони с писательской машиной!), а живут в собственных особняках в другой черте города.
А еще спустя какое-то время я достаю телефон и вижу, что уже за полночь. От Альмы четыре пропущенных и одно сообщение часом назад:
«Мы ложимся спать. Надеюсь, утром ты объяснишь мне, что это было,