– Ма, вы знаете Зарудных? К ним дочка приехала из России, Аня. Как вы думаете, пойдет она за меня? Я с нею разговаривал, но она молчит – ни да, ни нет. Давно не вижу ее на улице.
– Ох, Федя, даже не знаю, что тебе и сказать. Чужая душа – потемки. Кто знает, что у нее на уме, может, не решается. Надо бы с ее родителями поговорить. Так сначала делают – сватаются. Но если она молчит… Не знаю… Это же не в старину – приказали родители, и все: хочешь не хочешь, иди и живи. Сейчас время другое, люди другие. Ее семью плохо знаю, хоть и давно живут здесь, но мало с кем общаются: отец, слышала, все больше болеет, жена его тоже почти никуда не выходит. Ничего сказать о них не могу. Говори с девушкой. Только так ты поймешь: сложится ваша жизнь или надо другую выбирать… Что ж ты мучаешь себя? Похудел, не понять – от работы ли, аппетита ли нет, или думки тревожат… Ты мужик – надо быть настойчивее. Может, как-то познакомишь ее с нами? Вдруг получится что… Подумай,– так, тяжело вздыхая, рассуждала мать, глядя на парня, про себя переживая, что кто-то уведет от нее и этого сына: неизвестно, как сложится его жизнь, как ей надо будет привыкать в старости к чужому человеку.
– Не знаю, мам, я ее давно не вижу, не идти же к ним домой, вдруг попрут оттуда.
– Ты на фронте тоже так боялся?– засмеялась мать, погладив его по голове, как маленького.
– Ма, вы правда так считаете? А что – и пойду… Вот посевную закончим, и пойду. Сколько можно ждать: вдруг кто ее уведет!?– воодушевился Федор.
Мать смотрела и любовалась сыном.
***
Аня узнала о задумке отца с мачехой и отнеслась к этому немного настороженно. Ей так хотелось уехать отсюда, особенно после слов Шуры с намеками о Федоре. Девушка все равно хотела уговорить отца, чтобы дал ей денег на дорогу. Но в один день Марк пришел к ним и сказал, что нашел машинку, правда, не «зингеровскую», но у нее есть специальная лапка для вышивания. Аня вдруг подумала, что сама сможет заработать денег на дорогу, и с надеждой решилась взяться за дело. Марк взял не так дорого, принес машинку к ним домой, отладил ее и сказал:
– Ну что, девушка, сошьешь моей женке платье к празднику? Скоро Первомай. В магазине выбирай ткани и принимай заказы от сельчан. Ты – отец говорил – мастерица на такие вещи. Так я пришлю Фросечку? Обмеряешь ее, и за работу. Ткань она сама принесет. Ну как? Возьмешься?
Аня несмело кивнула.
– Вот и хорошо, завтра же Фрося придет к вам,– весело проговорил Марк и поклонился старикам.– Ну, до свидания, задержался я у вас. Надо еще в район ехать.
Марк ушел, а отец, обернувшись к Ане, спросил:
– Что-то ты совсем не весела? Не заболела ли? Позови-ка, Нина, Верочку, пусть Аня ей сначала платье сошьет. Пусть Шурка-то успокоится. Никто ее не собирался обижать. Давай-ка, дочка, берись за работу, не хмурься, повеселей да поласковей: дело сделано, покажи-ка себя.
Аня подошла к столу, погладила машинку, взяла тряпочку и обтерла ее. Потом заправила нитку, попробовала шить на чистом лоскутке. Посмотрела на шов, отрегулировала