Второй Император. Цзэдун Тао

Минж не встречал. Но не красота и статность Ревекки притягивали его внимание. Даже не то, что она была действительно умна и имела прекрасные манеры. Находясь с момента вышеописанных событий вне мира страстей, в некоем отстранении от «пульса жизни», так сказать, имея возможность свободного наблюдения, Минж и сам замечал в странной девушке какую-то высшую свободу и власть над миром, легкость и в тоже время необъяснимую глубину – вещи, удивительные по своим качествам и различные по сути. В Ревекке они сочетались безупречно, что являлось удивительной загадкой, и странным образом было созвучно его сердцу. Такую девушку просто невозможно было не любить… Если бы Минж не знал, как ее зовут, он бы назвал ее Любовью. И даже та легкая горечь на губах от общения ней, словно поцелуй вереска, всякий раз ложилась на ее образ в его душе каким-то новым свежим мазком, перебивая приторный вкус рутинных житейских тривиальностей.

      Обед, приготовленный Ревекой, заслуживал наивысших похвал. Не привыкший есть помногу, тут Минж совсем не удержался и испробовал почти все блюда, тем более, что подавала их сама хозяйка дома. Матери у Ревекки не было, она умерла несколько лет назад, и с тех пор дочь сама вела домашнее хозяйство, умело управлялась как с финансами, так и с кухонной утварью. Слуг в доме было немного, но, судя по порядку, последние отлично знали свои обязанности. Тон всему задавала Ревекка. Она не забыла позаботиться о том, чтобы слуги и воины, прибывшие с Минжем, были накормлены и устроены на отдых в гостевом доме в саду.

      Во время обеда прибыл начальник охраны. Он сердечно благодарил хозяйку за угощение, но его глаза выдавали обеспокоенность, и Минж подозвал его ближе к себе.

      – Господин, – склонился он к самому уху младшего Чжао, – мне кажется, снаружи пытаются выломать дверь. Не полезно было бы нам вызвать подмогу? Впрочем, мои воины и сейчас готовы выйти за ворота и сразиться с кем бы то ни было.

      – Нет нужды, – любезно ответил хозяин дома, по всей видимости, умеющий читать по губам. – Это ломятся к нам старейшины общины во главе с раввином, нашим… как бы сказать… главным Буддой. Все они – почтенные старцы, воевать там не с кем. Я их пригласил для беседы и велел подождать. Нет пира, который не кончается, но народ наш нетерпеливый… Поверьте, им есть что сказать! С вашего позволения, уважаемый Минж, я прикажу их впустить в дом; пусть подождут на террасе в саду.

      – Зачем же в саду? – вопросил Минж. – Стол ломится от яств, мне их и за год не съесть. Не будет ли удобным пригласить их за трапезу? Сытый человек – добрый человек, глядишь, и они присмиреют, – закончил он улыбаясь.

      – Ваша правда, доброму и Небо помогает, – ответил поговоркой Аарон.

      – Богатый не знает трудностей бедного, сытый – мучений голодного, – добавил Минж, и они рассмеялись.

      Двери отворили, в них пестрой галдящей толпой ввалились почтенные старцы, все, как один, с увесистыми загнутыми клюками, ими-то они и громыхали по оббитым железом дверям. Каждый принес с собой подарки для Минжа: шкатулки из нефрита,