Второй Император. Цзэдун Тао

развел руками господин Гуожи, слегка облокотившись на кресле, давая понять, что рассказ будет долгим, – когда император Мин-ди увидал во сне Будду, он снарядил посольство в Бхарат31 за буддийскими текстами. Вместе с текстами и священными изображениями приехали два буддийских монаха. Им были оказаны почести, но возникла проблема переводов буддийских текстов на язык Поднебесной. Сначала переводчики пытались передать представления буддизма при помощи понятий традиционной китайской философии. Бодхи – Пробуждение – они определили как Дао, а нирвану – у-вэй. Но на практике, которой на то время и не могло существовать в Поднебесной, все оказалось… как бы поточнее выразиться?

      Хозяин дома слегка улыбнулся, обращаясь к гостям.– А как, собственно, можно выразить то, что невыразимо? Но, все же, нирвана подразумевает целенаправленное деятельное достижение полного освобождения от форм и образов мира, растворения в Абсолюте, тогда как у-вэй – отрицательное понятие, предполагающее только невмешательство в естественный порядок вещей и ход событий. Хотя и тут некий вид деятельности наблюдается. Я бы сказал, занятия делом недеяния, ибо такова сущность постоянно бездействующего, но все осуществляющего Дао. Далее, в трактате «Хуайнань-цзы»32 Конфуций также признает принцип недеяния, но распространяет его лишь на личность императора. Согласно его учению, из круга деятельности благородного мужа исключаются Малые пути. В обязанности Сына Неба входит только восприятие небесных эманаций Дао и передача их своему народу. Но это вряд ли можно назвать нирваной, по крайней мере, как результат чисто медитативной практики монаха.

      – По факту, – господин Гуожи снова развел руками, – религия Поднебесной – это синкретизм трех религий: даосизма, буддизма, конфуцианства. Ну, и еще многих традиционных культов. Здесь нет четких границ. А значит, нет разделения, и следующей за ним религиозной нетерпимости и экстремизма. Это большое благо для жителей империи. А о благе империи я пекусь постоянно.

      Хозяин дома сделал ударение на последней фразе, окинув довольно строгим взглядом своих подданных. И это был ответ, достойный первого министра империи.

      – Традиция Дао в душе Поднебесной, – продолжил аптекарь Вейюан, – уловив еле заметный кивок хозяина дома в свою сторону. – Управляя государством, мудрый делает сердца пустыми, а желудки – полными, ослабляет волю народа и укрепляет кости его. Он постоянно стремится к тому, чтобы у народа не было знаний, а имеющие их не смели бы действовать(33).

      – Это противоречит принципу жэнь(34), человеколюбия, как основы семейных ценностей, – заявил один из художников. – Семья – ячейка общества; крепкая семья – крепкое государство.

      – Но вы уже, совсем… – скорчил кислую гримасу математик. – Урок повторения в начальной школе.

      – Да-да, я сообщаю избитые истины, но разве это умаляет их ценность. Пока человек обращен лицом к семье, пока он печется и заботится о своих близких и их благополучии, его просто невозможно уличить в каком бы то ни было