– Я ж не по своей воле, Илья Андреич! Нам, сторожам, положено поминать. Служба такая!
– День добрый, Захар Григорьевич!
Тоннер память тренировал нарочно. Любому больному кажется, что у доктора он один: «Илья Андреевич, голубчик, помните, вы в прошлом году лекарство выписывали! Очень мне помогло! Не могли бы опять назначить! Порошочки такие беленькие! Очень сладенькие!» После пары подобных обращений пришлось Тоннеру научиться держать в голове: когда, кто и чем болел; и каким препаратом он, Тоннер, его лечил. Благодаря тренировке Илья Андреевич и всех городских полицейских запомнил, за что они его очень уважали.
– Доброе утро! – ответил Пушков.
– Доброе утро, сударыня!
– Аглая Мокиевна! – поспешил представить свидетельницу надзиратель. – Экономка купца первой гильдии Варенникова. У них горничная четвертого дня пропала.
Макар приуныл. Похоже, ничего не обломится.
– Четвертого дня? Интересно! Ну-ка открывай, вымогатель!
Пушков руки заранее вытянул, чтобы Аглаю Мокиевну поймать. Но та не соврала – только чуть побледнела:
– Да! Похожа на Фроську! Волосы русые, и такая же лента в косе. А родимое пятно под лопаткой есть?
– Есть! В форме груши! – подтвердил Тоннер.
– Точно она! Мы с ней в бане часто мылись! – Аглая Мокиевна всхлипнула и достала платочек.
Надежда ненароком обнять красавицу испарилась, и Захар Григорьевич вышел из-за спины экономки, чтобы самому посмотреть на утопленницу. Тело несчастной Фроси раздулось, грязно-зеленая кожа покрылась серыми пятнами и гнойными волдырями, ладони набухли и побелели. Сторож взмахнул простыней, чтобы прикрыть тело, и Пушков почувствовал такое зловоние, что невольно отшатнулся. Нога у него подвернулась, и надзиратель неминуемо упал бы, если бы Аглая Мокиевна не поддержала его.
– Спасибо вам, – смущенно обернулся он к экономке. – Уж простите, не ожидал такую страсть увидеть.
В ответ женщина многообещающе улыбнулась.
– Четвертого дня, говорите, пропала? – отвлек Аглаю от матримониальных планов Тоннер.
– Да! – вздохнула она. – Все из-за гада французика!
– Что за французик?
– У Порфирия Кузьмича, моего хозяина, старшие дочки давно замужем, а младшенькую, Ксению, он задумал за дворянина выдать. Решил Ксюшу по-французски учить, нанял гувернера из Парижу. Вы б его видели! Волосы зализаны, панталоны срамоту обтягивают так, что смотреть тошно. Я ему комнату показываю, а он меня за задницу хвать! Как развернулась, как въехала локтем! А ему хоть бы хны, даже прощения не попросил. Только глаза голубые вытаращил от удивления. Ко мне больше не лез, принялся за Фроську. А она-то, дурочка молоденькая, хвост распушила! По ночам к нему бегала. Я пыталась ее вразумить! Жалко было глупышку, такая же сирота, как и я. В благодарность только гадостей наслушалась: «Сами помирайте старой девой, а меня Пьер замуж зовет, во Францию с ним уедем».
– Обманул? – коротко спросил доктор. История показалась