не было сил фантазировать, и родителям пришлось довольствоваться общепринятой точкой зрения, в соответствии с которой весь Ор-Эркеншвик помимо того, что дружно считал меня безнадежно падшей женщиной, так еще и упорно недоумевал, с какой непостижимой стати меня вообще угораздило избрать Йенса Беккера на роль объекта адюльтера. Я была рада уже хотя бы тому, что родители жили за границей и их не затронула волна направленного в мою сторону презрения. На все мамины вопросы я отвечала скупо и односложно, а когда мама в безысходном отчаянии сорвалась на крик, тихо, но отчетливо попросила проявить уважение к моим чувствам и просто прислать мне вызов, вместо того чтобы лезть в душу. Мама в последний раз всхлипнула и внезапно успокоилась. С этого времени наши телефонные беседы вращались преимущественно вокруг состояния моего пошатнувшегося здоровья и планов на ближайшее будущее. Мне повезло, что мама никогда не была в Хорнебурге и не видела, в каких нечеловеческих условиях ютился Йенс: думаю, в противном случае, ее хватил бы удар от одной мысли, что я буду жить в натуральном сарае до момента получение визы. А еще родители перевели мне деньги, притом, по меркам моей родины, сумма выглядела весьма крупной. Когда в приступе максимализма я попыталась возмутиться, отец не стал меня разубеждать и уговаривать: с присущим ему сарказмом, он напомнил мне, что я много лет оплачивала им с матерью летний отпуск, и настало время вернуть долги, раз уж я начала рассуждать в таком циничном ключе.
Вручая мне ключи от бывшего жилища Йенса, Хайнц Майстер смотрел на меня, как на неведомую зверушку, долгие годы маскировавшуюся под жену Эберта Штайнбаха, но я была морально готова к такому раскладу и вела себя с подчеркнутой вежливостью, помноженной на отрешенное безразличие. Перед тем, как проститься, бауэр долго мялся и по-медвежьи топтался на месте, а потом все-таки не выдержал, и осторожно сообщил:
–Завтра пройдут похороны Йенса.
–Завтра? – вскинула брови я, – я думала, его давно похоронили.
–Пока пришли результаты вскрытия, пока полиция уладила все формальности с родственниками, ну, и так далее, – пояснил Хайнц, исподлобья наблюдая за мной, не иначе как с целью получить новую пищу для обсуждения. А, может быть, я перегибала палку, и чересчур предвзято относилась к людям…
– Спасибо, Хайнц, – благодарно кивнула я, и уже собралась направиться к воротам фермы, но Майстер вдруг остановил меня на полдороги.
–Беата, ты знаешь, там холод собачий, все выстыло за неделю. После того, как комиссар разрешил дверь распечатать, я все открыл нараспашку, чтоб проветрилось нормально. Возьми вот калорифер, а то замерзнешь совсем, ты вон и так, смотрю, как с креста снятая.
– Ничего, это я после болезни, – я справедливо рассудила, что раз я на общих основаниях оплачиваю аренду помещения, обогреватель безусловно входит в базовый набор коммунальных благ, и без колебаний приняла из рук Хайнца объемную коробку.
–Беата, неужели
