Сам откармливался после города яичницей с зеленым луком, который еще рос в поликарбонатной теплице.
– Кушай, – бабушка подкидывала поближе ко мне большой пук зеленых луковых перьев, – хачапури у нас нема, – гладила меня по голове, – но и ты не Малкин, гол не забьешь.
– Не гол, а шайбу, – я макал лук в соль, а потом в желток.
Утром, ломая первый ледок на лужицах во дворе, смотрел на улетающий на юг клин журавлей.
– Саша, у нас под журавлями в резиновых сапогах не ходят, – бабушка, чопорно поджав губы, стояла на крыльце, неодобрительно глядя на меня. – Не принято это у нас.
– Почему? – удивился я.
– Резиновый погрызень может прийти.
– Это что такое?
– Не дай Бог узнать, – перекрестившись, бабушка повернулась и ушла в дом.
Проснулся среди ночи от боли. Тускло светились синим часы на подоконнике, в ушах шумело, будто за окном проезжал бесконечный поезд. Я лежал, в ужасе глядя на ноги. Тварь, похожая на уродливую птицу, хотя как я помнил из школьного курса биологии, у птиц зубов нет, да и морд, похожих на тощего шарпея, тоже, молча жевала мое левое колено, время от времени поглядывая на меня лиловым взглядом, будто рыжий конь из песни Боярского. Воспоминание о Боярском почему-то помогло встряхнуться: с трудом согнув правую ногу, от души зарядил в клюв твари. Тварь взмахнула головой, надула щеки и недовольно заклекотала.
– Говорила же, – бабушка бесшумно возникла в комнате и взмахом топора раскроила череп мерзкой твари, – резину в дождь не носи и под журавлями не стой, – обухом брезгливо сбросила тельце на пол. – Я на эти штуки дошлая, смысл имею. Сразу смекнула, что придет тварь, вот и приготовилась к встрече. Утром приберешь тут, тварь в печке сожги, – развернулась уходить.
– Бабушка, что это? – потрясенно прошептал я.
– Погрызень, Саша. Обычный резиновый погрызень. Ты не волнуйся. Завтра сапоги твои вместе с ним сожжем и наступит твой лучший час.
– Какой?
– Погрызень больше не придет.
– А в чем я буду ходить?
– В валенках, милый, в валенках.
Операция «Жиробесы»
Вася Коркодинов, слегка пошатываясь, шел к башне Москва-сити, а сердце замирало от восторга. Казалось, каждый из немногочисленных прохожих понимал, что этот неловко вылезший из белого лимузина парень шел к башне, а не просто так гулял. Неловко он выбрался потому, что вылезал из лимузина впервые в жизни. Да и две бутылки шампанского, выпитые непривычным Васей под шоколадные конфеты и фрукты, пьянили. А еще больше пьянили открывавшие перспективы. До таких перспектив никакому шампанскому ни в жизнь не допузыриться.
Нога шаркнула туфлей: туфли пришлось одолжить напрокат у не служившего одноклассника, днями просиживающего