– Так, я – офицер. И присягнул служить царю и Отечеству, – гордо ответил Павел.
– Нет! Вы меня решили покинуть? – обижено надула губки Юленька.
– Сами подумайте, в Кронштадте до штабс-капитана мне лет десять надо служить, а то и больше. А на войне звания быстрее дают и награды получают. Вот, взгляните на моего старшего брата. Ему тридцати нет, а он скоро майором будет.
– Виктор? – Юленька чуть не всплакнула. – Вы хотите появиться как-нибудь передо мной весь израненный?
– Я не это имел в виду, – попытался успокоить её Павел.
– Ах, я в этом не разбираюсь, – пожала худенькими плечиками лягушонок. Из глаз её уже катились слезы. – Простите, мне надо разыскать сестру. – Вскочила с места и упорхнула.
– Прошение подал, говоришь? – Сзади подошёл Александр.
– А ты подслушивал? – возмутился Павел.
– И, конечно же, ни отец, ни мать не знают. Совесть у тебя есть? – пристыдил его Александр.
– Но, послушай, Саша, – вспыхнул Павел, – тебе можно черт знает, куда уезжать по службе, Виктору разрешено в самое пекло, а меня – в Кронштадт? В этих замшелых фортах сидеть.
– Павел, послушай, в семье тебя любят больше всех. Ты младший. Нам разве одного инвалида мало?
– Не называй Виктора инвалидом! – рассердился Павел. – Он, всего лишь, ранен. И я устал уже быть миленьким мальчиком. Чем я хуже вас с Виктором? Почему вы сами выбирали себе путь, а обо мне вечно папенька печётся. Виктор захотел пойти в кадетский корпус – и пошёл. Ты захотел стать морским офицером – пожалуйста, кто тебя держал? А меня – в инженерное училище, к папеньке. А я гусаром, может быть, хотел стать. Дед Аслан меня на коня в шесть лет сажал. Шашкой владеть учил. Джигитом будешь – говорил он. Джигит окопный, – горько усмехнулся Павел.
– Джигит, гусар, – передразнил его Александр. – Тебе ещё Виктор не рассказал, чего он натерпелся?
– Он офицер, и обязан терпеть. И я буду терпеть! – твёрдо пообещал Павел.
– Ох и упрямый ты…. Точно – в деда Аслана пошёл.
– Но подумай сам, Саша, вот, как я приду в гарнизон? Все знают: для меня приберегли тёплое место по протекции отца. Как я буду общаться с офицерами? Меня примут, как папенькиного сыночка? Насмехаться надо мной будут….
Александр подумал, вздохнул:
– Пожалуй, ты прав. Будь я на твоём месте, так же поступил. Ладно, не дуйся. Только родителям все равно надо сказать о своём прошении.
– Обещаю, сегодня же вечером скажу отцу. А ты меня поддержишь?
– Ох, Пашка, вспомни, я всегда за тебя заступался. Даже маленький когда был, нашкодничаешь, кто вину на себя брал? Конечно же – брат Александр.
– Спасибо, Сашка! Люблю тебя! – обнял его Павел.
– Кстати, ты втюрился в Лягушонка? – хитро взглянул на брата Александр.
– Правда же, она прелестна? – краснея прошептал Павел.
– Да, ту угловатую девчонку, что я помнил до отъезда с современной Юленькой не сравнить. Но постой, ещё вчера ты был без ума от Наташеньки Пушкиной.
– Брат,