– Ясно! – выдохнул Марков, тяжело поднялся, вынул из холодильника две сардельки, порезал на четыре части, вынес кошке, минуту постоял, полюбовался на то, как она с жадностью их уплетает, потом вошёл в дом. Оля опять сидела за столом, подперев щёку, и рассматривала унылое чёрное поле на той стороне пруда.
Она внезапно показалась Маркову чужой, незнакомой, неизвестно зачем заявившейся к нему женщиной, и он не знал, как поступить с ней дальше.
– Оля, зачем ты приехала, и как? – спросил он, чтобы прервать затянувшуюся тягостную для двоих паузу.
– Приехала на машине, оставила её на асфальте, возле магазина. Сюда шла пешком – на машине ехать побоялась. Грязно, застряну – а вытащить некому… Хотела взглянуть на тебя, да дело есть у меня к тебе, – она повернулась к Маркову, и безмерная усталость вдруг появилась в её глазах, и в каждой черте милого ему лица.
– Де-е-ло? – ёрнически хмыкнул Марков, чувствуя к ней внезапную острую неприязнь, которой и сам испугался. – Ну, говори!
– Мне Алик сказал, что ты хочешь из России насовсем уехать? – начала она издалека.
– Я уже давно уехал, – пожал Марков плечами недоумённо.
– Я не так выразилась, Коля! Ты хочешь получить норвежское гражданство.
– Да, и шансов у меня 90 из 100 его получить. Я знаю язык, я пять лет уже на них работаю, меня могут рекомендовать достойные люди… Я легко пройду все тесты по их истории, законам, языку!
– Тогда ведь, и дом бабы Тони тебе ни к чему?
– Ты хочешь, чтобы я его тебе продал? – догадался Марков и прибавил, – но на него Алик рассчитывает. И на участок тоже! Нехорошо будет, он мне столько добра сделал…
– С Аликом я сама улажу. Ему больше участок нужен, чем дом! Отдам ему половину – пусть сажает себе. Нам с мужем и того, что останется – хватит, – деловито зачастила Оля, словно они уже обо всём с Марковым договорились, – а нам дача летом не помешает! Тянет меня к земле, сил нет! Хочется поработать, своими руками вырастить…
– Как же тебя муж одну отпустил? – невежливо перебил её Марков.
– Очень просто, – пожала Оля плечами, – мы друг другу всю жизнь доверяли. К тому же, ты мой родственник, как-никак!
Марков хмуро посмотрел в окно и произнёс, будто бы сам для себя:
– Темнеет. А тебе, сестрица Олюшка, ещё до машины пёхать, а потом по трассе ехать. Так что, пойдём, провожу.
Весь путь до магазина они проделали, почти молча, изредка перебрасываясь короткими фразами:
– У тебя есть, кто-то в Таллинне? – спрашивала Оля, глядя себе под ноги.
– Есть…
– Красивая?
– Да…
– Ты её любишь?
– Какая у морехода любовь? Мне с ней комфортно, хорошо…
– Она тебя ждёт?
– Понятия не имею!
Дошли до Олиной машины, она ловко забралась в салон, запустила прогреваться двигатель, включила ближний свет фар,