Мои вязкие, тягучие мысли были прерваны странным дребезжанием. Подняв взгляд, я увидел в окне избы прелестное лицо незнакомой девушки с огромными зелеными глазищами и темно-каштановыми волосами, стянутыми в «конский хвост». Она отчаянно колотила в окно избы, многозначительно приподнимала брови – и то стучала кулаком себе по лбу, то крутила пальцем у виска, намекая на чью-то умственную несостоятельность. Я вопросительно глянул на нее и, слегка кивнув, показал пальцем на себя, как бы спрашивая: «Ты, случаем, не намекаешь, что я тупой?», – на что получил три утвердительных кивка подряд. Потом начались настоящие шарады: она на пальцах показывала, как кто-то откуда-то уходит, и после этого – большой палец вверх. Я выдавил протяжное «а-а-а-а», поняв в конце концов, что она хочет сказать: мне надо уйти из избы, и всё станет хорошо. Видимо, так!
И тут меня как молнией поразило. А чего это я? Не обращая внимания на боль в груди и слабость, я поднялся на ноги с грацией новорожденного жеребенка и с силой оттолкнул Лену. Девушка, не ожидавшая подобного взбрыка, сама угодила в погреб – и подозрительно долго кричала, падая вниз. Думается мне, ничего хорошего ее там не ждет. Промелькнула мысль подойти к провалу, проверить – как там она? Но, всё же справившись с наваждением, я поспешно шагнул к входной двери, напоследок еще раз взглянув в сторону окна: там по-прежнему стояла зеленоглазая – смотрела на меня с осуждением, а потом и вовсе скорчила раздраженную гримасу. Иду уже, иду! Толкнул скрипучую дверь и почти бесстрашно сделал шаг в кромешную тьму.
И снова очнулся! Воздух сперт, дышать тяжело, колотит озноб. В тусклом освещении вижу вездесущего незнакомца в треснутых очках и усталое лицо девушки с зелеными глазами. Вблизи она показалась еще милее, чем в видении: чуточку вздернутый аккуратный носик, россыпь едва заметных веснушек на лице. Смотрела она на меня с точно таким же осуждением, как только что во сне. Но теперь-то я уверен в реальности происходящего. На шестьдесят, а то и все шестьдесят пять процентов!
– Долго еще валяться планируешь, болезный? – поинтересовался незнакомец, скользнув по мне взглядом, и тут же обратился к девушке: – Маришка, помоги доходяге подняться. И срам прикрой ему, будь добра. Раздет он, а стыдно-то мне…
– Сейчас принесу, – покладисто ответила девушка, – в корзине для грязной одежды вроде было что-то из Карлосовых вещей. У него, правда, размерчик поболее будет, – она скептически оглядела меня, – но на безрыбье, как говорится…
– Полностью согласен – стыд и срам! В наше время молодежь себе