Лунные блики. Александр Селенский

грязную рубашку на берегу, медленно поднялся и побрел в сторону автострады. Солнце уже начинало клониться к закату, а он должен успеть вернуться в отель, чтобы вместе с отцом попасть на его концерт. Луис не боялся, что отец будет ругать его за отсутствие или даст ему взбучку по поводу пропажи рубашки. Но мальчик не простил бы себе, если бы из-за него отец стал переживать, и это могло бы испортить его выступление. Да и в конце концов, он, Луис, просто обязан быть вместе с отцом на этом концерте! Он будет сидеть в первом ряду и громко аплодировать, чтобы его отец покорил своей восхитительной музыкой все этих мормонов! А потому мальчик чуть не бежал по пустыне в сторону трассы – вот, он уже перевалил холм и теперь со всех ног несется вниз по склону….

      На душе у Луиса было светло и радостно, ведь он впервые в жизни спас чью-то жизнь! Не каждый день такое случается. Он не испугался ни двоих взрослых мужчин, ни смертельно ядовитой змеи, и смог сделать то, что должен был. А еще Луиса не покидало ощущение, что в глазах змеи, когда она пришла в себя у озера, было нечто большее, чем неосознанный взгляд рептилии. И обернулся гремучник тоже не случайно – он словно прощался с ним, с Луисом! Это было невозможно, змеи не обладают таким интеллектом – но Луис был убежден, что это все же было так.

      3. Сон об Изумрудной Кобре. Паленке и древние тайны майя

      А на следующую ночь мальчику впервые приснился этот чудесный сон. Луис видел себя на вершине огромной белоснежной ступенчатой пирамиды, на ровной площадке наверху, откуда открывался чудесный вид на бескрайнюю зеленую сельву. Прекрасная, первозданная красота древних джунглей, не тронутых современным человеком-разрушителем! При этом каждый раз в этот момент Луису почему-то приходили на ум строчки на итальянском языке из известной оперной арии композитора Антонио Кальдара «Selve Amiche», которую они разучивали в детстве с отцом-музыкантом:

      Selve Amiche

      Ombrose piante

      Fido albergo

      Del mio cuor…[7]

      Он пел и танцевал на вершине пирамиды! А шею его обвивало самое причудливое создание, когда-либо им виденное – огромная изумрудно-зеленая кобра, чья чешуя переливалась в лучах полуденного солнца всеми цветами радуги, и чей капюшон раздувался на ветру подобно фантастическому парусу, а неподвижные змеиные глаза были обращены на человека. Мальчик и змей – почему-то Луис был абсолютно уверен, что это именно змей, а не змея – словно слились воедино в первобытном танце на вершине мира. Руки человека сплетались с телом змея таким образом, что случайным зрителям этого необычайного танца, если бы таковые нашлись, танцующие показались бы одним существом, подобным многоруким божествам древ них индусов. Танец свободы и первозданной гармонии…Никогда в своей жизни Луис не был так счастлив, как в этот момент во сне! Счастье заполняло все его существо подобно теплой ласковой волне, такой же, как тело изумрудного змея, обвивавшего его шею. Это казалось поразительным, но змей был очень теплым, как домашний