В кожанке модной и потёртой,
С наградой красной за войну,
Живой, весёлый и не мёртвый
Вернулся сын в свою семью.
Отец и мать ещё не стары,
И сёстры, братья подросли,
И не беда, что парень бравый,
Отвык от пахотной земли.
Не долго праздновали встречу,
Пришла весна, и не плошай,
Паши и сей и рожь, и гречу
Да собирай свой урожай.
Так руки вспомнили работу,
И под сохой бежит земля,
Люби крестьянскую заботу,
Уйдёт из памяти война,
А осенью сыграли свадьбу,
И младший брат жену привёл,
Ребячий гам залил усадьбу,
И старый дом опять зацвёл.
Хоть в тесноте, да не в обиде,
Все вместе жили три семьи,
Пахали стоя, пряли сидя,
А старый, лёжа на печи.
Лошадки три и две коровы,
Земли всего двенадцать ГА,
Все работящи, все здоровы,
И пахарей – три мужика.
Тридцатый год, пришло злодейство,
Да не из тучи грянул гром,
И раскулачили семейство,
Так разорили старый дом.
Скитались в поисках работы,
Скитались в поисках жилья,
И холод, голод и заботы,
Мать Доменика первой померла.
Я вопреки всему родился
И рад был с матерью, отцом,
На их загорбке поселился,
Грудным питался молоком.
А в тридцать третьем нас забрали,
Гэпэушники в плащах,
Отца без слов арестовали –
Семья считалася в бегах.
Там, в заключенье дохли люди –
Тайга, мороз, лесоповал.
И смерть косою жертву удит,
Отец в чужбине умирал,
Мать собрала ему посылку,
До адресата не дошла,
Казала смерть свою ухмылку,
И по пятам по следу шла.
Не горе помереть от пули,
В бою на фронте мужику,
Но мужика в тюрьму толкнули,
Понос кровавый на снегу.
Да не из той деревни Ванька,
Чтоб от поноса умирать,
Неубиваем Ванька-Встанька,
Война учила выживать.
Отец погибнет, но от пули,
Восемь быстрых лет спустя,
Его невзгоды не согнули,
Убьёт за родину война.
В глазах темнело и рябило,
Не держится в руках пила,
Совсем пропала в теле сила,
Он полоснул пилой себя.
Очнулся в госпитальной койке,
Тепло и сытно – благодать,
Так выживает в горе стойкий,
Не забоялся рисковать.
Явился папка мой тюремный,
А мне уж стукнуло шесть лет,
Мать говорила, что военный,
А этот нищим был одет.
Принёс в бумажке мне конфеты,
Горошек, кисленький внутри,
Прошли года, прошли и лета,
А вкуса лучше не найти.
Глядел тот дядька с удивленьем,
И я рассматривал его,
Глядел