Сотворение мифа. Сергей Эдуардович Цветков

бесконечным переписыванием классных упражнений. Он ходит в первых учениках, что побуждает более состоятельных одноклассников обращаться к нему за помощью всякий раз, когда школьное задание кажется им сложным. Иногда ему перепадает за это какой-нибудь подарок, но нередко просьбы товарищей подкрепляются одними угрозами. Чтобы не выдать себя, Байеру приходится переводить один и тот же латинский текст несколькими способами, подыскивая слова и выражения, отличные от тех, которые значатся в его собственной тетради. Впоследствии он найдёт, что эти детские мучения помогли ему выработать понятие о стиле.

      Видя школьные успехи сына, родители Байера переводят его в королевскую латинскую гимназию – Фридрихсколлегиум (коллегия Фридриха, который в 1701 году добавил к своему титулу курфюрста Бранденбургского титул короля Прусского). Здешний преподаватель классической филологии Эгерс прививает Байеру охоту к чтению древнеримских писателей. Бессмертная латынь так полюбилась ему, что он, по его собственному признанию, «отвык мало по малу мыслить по-немецки и начал думать на латыни, когда писал».

      В 1709 году Кёнигсберг навещает страшная гостья – чума. Эпидемия уносит жизни десяти тысяч горожан. Фридрихсколлегиум закрывается, но Байер продолжает заниматься самостоятельно. Когда в следующем году болезнь отступает из города, он записывается на богословский факультет Кёнигсбергского университета.

      Юный студент буквально запирает себя в стенах аудиторий и университетской библиотеки. Зато уже на втором году обучения ему предлагают место учителя в низшем классе Фридриховой коллегии со столом, помещением и жалованьем в размере двадцати талеров. Условия не самые блестящие, но Байер соглашается на них, чтобы облегчить отцу бремя расходов на своё содержание. Отныне он даёт уроки чистописания и латыни ста пятидесяти ученикам, проводя ежедневно по семь часов в том самом классе, в котором не так давно сиживал сам. Для него словно не существует усталости, и он ещё находит время на изучение еврейских книг Ветхого Завета и чтение античных философов.

      Однако спустя несколько месяцев его нервная система даёт сбой. Байеру начинает казаться, что он приобрёл дар ясновидения. Несмотря на чувство физической бодрости, время от времени им овладевают особого рода припадки, сопровождаемые конвульсиями всего тела, после чего он начинает ясно видеть события, которым только предстоит произойти. Позже Байер уверял, что всё случалось именно так, как ему представлялось в видениях. Впрочем, жизнь его протекала настолько однообразно и размеренно, что предвидеть его завтрашний день не составляло особого труда. Наваждение постепенно прошло само собой.

      Поздней осенью 1711 года через Кёнигсберг вторично проезжает русский царь. Теперь это просвещённый монарх, которого интересуют не только корабли, пушки и фейерверки, но и вопросы гуманитарного образования. На этот раз он внимательно осматривает королевскую библиотеку, где ему показывают Радзивиловскую летопись.