Отец ушёл по призыву на 4 день войны – 26 июня. Прощаясь с нами, он сказал маме, что война будет тяжёлой и долгой, поэтому посоветовал уехать на родину в деревню. Там у нас, как я уже написал выше, был свой дом. В нём временно проживала цыганка с детьми, она ушла из табора в 1936 году и устроилась на работу в колхозе, отец разрешил ей пожить, пока она не построит свой дом. В этой же деревне жила и вся наша родня по отцовской линии – четыре его брата, их мама – Мария Ивановна 63 лет, её родители – отец Иван Северьянович 96 лет и мать Наталья Егоровна 92 лет, с ними жила их дочь, бабушкина сестра – Елена Ивановна 57 лет – инвалид с детства.
«В деревне, – сказал он, – на земле, будет легче прокормить детей и стариков». И мы уехали в деревню Тверской, тогда ещё Калининской области, Погорельского района – недалеко от Ржева, забрав с собой всё имущество, которое успели накопить.
Это была очень красивая деревня с названием Егорьевское, располагавшаяся по берегам двух речушек: Дёржи и Сукромли, впадавшей в Дёржу.
Мама забрала от бабушки сестру 9 лет и младшего брата 5 лет, они жили с ней, как я уже говорил, пока отец с мамой и я, пытались обжиться в Подмосковье, и мы поселились в своём доме. Цыганку не трогали, вместе было вроде надёжнее, они с мамой были одного возраста, тем более, что ей некуда было ни переехать, ни уехать.
В августе началась уборка хлебов и всё взрослое, трудоспособное население, поголовно женское, с утра и до позднего вечера работало в полях. Из мужчин в деревне оставались одни старики, но и они заняты были разными ремонтными работами, даже мой прадед по отцу, в свои 96 лет, занимался ремонтом инвентаря, упряжи, повозок – всего того, что выходит из строя от напряжённой работы.
Глава 2. 1941 год. Раскаты войны
А издалека уже были слышны раскаты войны. Вскоре через деревню начали проходить отступающие части красноармейцев, сначала группами с командирами, при оружии. Потом и группами, и в одиночку с оружием и без оружия. Говорили, выходим из окружения – Смоленского котла.
В конце августа отступающие красноармейцы осторожно заходили в деревню – боялись, что в деревне уже могут быть фашисты, а потом, расспрашивали – что нам известно об их нахождении. В деревне мало что знали о ситуации в округе, но по возможности, старались помочь всем, чем только могли: и одеждой, и продовольствием, если они просили об этом. Объясняли, как пройти лесами, минуя крупные населённые пункты и дороги.
Мне очень хорошо запомнилась одна из последних групп, в ней было 7 человек. Среди них выделялся сержант, вооружён он был не обычной винтовкой, а какой-то другой, ствол винтовки заканчивался утолщением, похожим на корзиночку. Как я узнал позже, это была полуавтоматическая десятизарядная винтовка Симонова. А запомнил я это потому, что к этому времени уже стало известно: фашисты взяли Волоколамск. Бойцы из этой группы