В мирное время в Османской армии служили только мусульмане. Народы, не исповедующие Ислам, облагались военным налогом в размере сорока трёх османских лир52. В войну не мусульмане также могли откупиться, заплатив эту сумму, однако тысячи молодых армян, евреев и друзов предпочли добровольно идти воевать, поверив младотуркам. Надеялись, что теперь они в империи не будут считаться людьми второго сорта. Причём среди евреев Палестины, половина призвавшихся в Османскую армию были бывшие подданные Российской империи – все считали себя единым народом. Впрочем, это единение заканчивалось, как только рекрут оказывался в казарме. Многовековая вражда народов никуда не делась: арабы ненавидели евреев ещё с библейски времён, турки презирали зажиточных и оборотистых армян, арабы не любили турок, считая, что османы отобрали у них свободу.
Сначала эта вражда проявлялась только на бытовом уровне, но после неудачи Османской армии под Саракамышем, офицеры в армии и чиновники в администрации пашалыков53 заявляли, что армянам веры нет, доверять можно исключительно правоверным. Не мусульман перевели из действующей армии в нестроевые части.
Энвер – паша считал причиной разгрома под Саракамышем, происки шпионов – армян, а не плохую подготовку к наступательной операции. Немецкий генерал Фридрих Бранзарт фон Шеллендорф тоже приложивший руку к разгрому османов, заявлял:
– Армяне в Османской империи также ненадёжны, как евреи в Германской империи.
Сильна была горечь от поражения под Саракамышем у османских и немецких генералов, но никто из них не хотел брать вину на себя, армян обвинить проще. Многим не давала покоя победа русских под Саракамышем: в Лондоне первый лорд Адмиралтейства Уинстон Черчилль, выступая на заседаниях кабинета министров, убеждал, что русские, сокрушив турок при Саракамышем, двинут свои армии на Константинополь и возьмут под контроль Дарданеллы.54 Это будет означать, что Россия станет доминировать в Средиземном море, следовательно, возьмёт под контроль Суэцкий канал – более страшной перспективы для Великобритании, придумать трудно.
России не было никакого смысла вступать в Первую мировую войну. Николай II не слишком умный политик, и в начале его удалось поймать на наживку в виде «славянского единства»: помощь братьям сербам в их борьбе с Австро-Венгрией. Однако приманка слишком ненадёжная. Вот тогда, перед самой войной, между правительствами России, Франции и Англии был заключён секретный договор, который гласил, что в случае вступления в войну Османской империи на стороне Австро-Венгрии и Германии, после её окончания, Константинополь отойдёт России.
Владеть Константинополем, колыбелью Православия, было многовековой, недостижимой мечтой русских царей. Глупый Николай II наживку заглотил и на крючок попался крепко. Правительства Великобритании и Франции не собирались выполнять условия секретного соглашения. Однако после победы под Саракамышем,