Третий Сибирский корпус, сдержал все атаки 8-ой армии генерала Отто фон Белова. От городка Август, генерал Радкевич отвёл свои дивизии к местечку Штабин, и там встал в оборону.
Генерал Булгаков собрав все дивизии своего корпуса в кулак, пытался прорваться из окружения между деревнями Богатыри и Волокуши, которые находятся западнее Липска, но не смог. Двадцать первого февраля расстреляв все боеприпасы, Булгаков принял решение сдаться.
Разгром русского 20-го корпуса несомненный успех германских армий, но разгрома всех сил Северо-Западного фронта и продвижения вглубь России как планировал Большой Генеральный штаб не вышло. Получилась хоть и успешная, но рядовая армейская операция, никак не решавшая стратегические проблемы Германии. Командующий Восточным фронтом фельдмаршал Гинденбург не испытывал восторга от удачно проведённой Августовской операции, (так её в последствии назвали), не было радости и в Ставке Верховного главнокомандующего русскими армиями. Николаша понимал, что придётся отвечать перед Государем: от чего русские армии терпят от германцев одно поражение за другим? Срочно требовался «козёл отпущения», на которого можно свалить все грехи. И он нашёлся!
Восемнадцатого февраля генерал-квартирмейстер Бонч–Бруевич, исполняющий обязанности командующего Северо-Западным фронтом, (генерал Рузский днём ранее был снят Николашей), приказал арестовать полковника Мясоедова. Вся задуманная Епанчиным комбинация полетела к чертям.
Следствие по делу о шпионаже Сергея Мясоедова было скорым, потом начался суд. Единственным свидетелем шпионской деятельности Мясоедова выступал подпоручик Колпаковский. На суде он под присягой показал, что находясь в плену, был завербован германской разведкой. По заявлению Колпаковского, он должен был проникнуть в Ставку и убить Великого князя Николая Николаевича. Материалы, привезённые из Москвы Мартыновым, полковник Ерандаков, принимавший участие в расследовании, использовать не решился. Руки Мясоедова в бумагах не было, так как тот заставил всю информацию записывать Вяйне Алто, а Сергей Мясоедов ни в чём не признавался.
Ерандаков понимал, что дело шито белыми нитками, потому задействовал газетчиков, те раздули истерию шпиономании в стране. Теперь каждому было понятно кто повинен в неудачах русской армии. Рикошетом дело Мясоедова ударило по военному министру