Эх! Ему так хотелось еще поваляться в мягкой постельке, Волков-Сказочников быстро умял два бутерброда с бужениной, запил их холодным кофе и стал собираться.
Лучше приехать пораньше, осмотреться.
Ремень снова пришлось отпустить на одну дырочку. Да. Разжирел он тут на дармовых харчах. Того глядишь, скоро собственный хрен за животом не увидишь.
Подойдя к двери, он сначала, как учили, посмотрел в глазок. По лестнице спускался сосед сверху – Сашка Рутковский. Вот светлая голова. Можно сказать его ровесник, а уже по линии академии наук продвигается, что-то изобретает.
Волков поморщился, вспомнив занятия по математике на командирских курсах. Не любил он этого. А Сашка видать души не чаял. Только мама у него… Как бы это сказать… Чересчур разговорчивая.
Мой Сашенька то, мой Сашенька се, мой Сашенька ускоритель будет делать. Болтун – находка для шпиона.
– Сергей.
Петр не сразу среагировал на свое новое имя. Подумав о Сашиной матери, он мысленно перенесся в родную Степановку. Как там его мать, сеструха?
– Сергей. Ты чего это в облаках витаешь?
– Извини, Саш, задумался.
– Уж не о Зое ли? Хорошая девушка. Комсомолка, в драм кружок ходит. Даже не понимаю, почему такая, и в горничные подалась?
Да, странно. Подумал Волков, но ничего не ответил Рутковскому.
Покружив возле конспиративной квартиры, Сергей вошел в подъезд, поднялся на этаж выше, покурил, аккуратно спрятал окурок обратно в пачку, и только потом спустился и позвонил условленное количество раз.
Дверь ему открыл работающий постовым милиционером Аркадий Северцын. Все звали его Аркашка-бульдог, за его похожую на бульдога физиономию.
– Че застыл? Проходи, не светись.
В накуренной комнате сидели трое. В углу, стараясь быть незамеченным, весь сжавшись, примостился на краешке стула Сенька Парамонов. Он был похож на испуганного хорька, забившегося в угол в ожидании своей участи. И звали его Сенька-хорек, или просто хорек. Весь его вид как бы говорил, – «ну и влип же я».
На кожаном диване, положа ногу на ногу, развалился Глеб Суровов – глава местной ячейки.
Ячейка их не была чисто московским подразделением блока. Всем здесь заправляла другая группа – более многочисленная, говорят даже со стажем в верхах, а Суровова и еще нескольких уцелевших членов Ворошиловградской ячейки перебросили сюда для выполнения какого-то особого задания. Какого, об этом не знал даже сам Глеб.
Волков сначала думал, что после Ворошиловградского провала ничего серьезного Суровову не поручат. Слишком уж топорная работа. Это ж надо, из-за аварии на шахте завалили почти всю ячейку. А это значит, что чекисты пасли их давно и взрыв на «диктатуре «просто использовали для того, чтобы отчитаться перед