Я абсолютно точно находилась одновременно в трёх плотно связанных гранях леса: я со своими эмоциями лежу на траве и чувствую сотрясение внутренностей, мое лицо согревает лучик света, соком льющегося сквозь гущу леса, я сижу на дереве высоко и я, наблюдающая за обеими и делающая этот сухой вывод. Выбираю отправиться вверх – этот мальчишка мне нравится больше всего. Медленно достала себя со дна чащи, и мы с моими детишками и покалеченным телом размазанной гусеницей поползли по дереву вверх, я слушала тело, ритм сердца глухо и основательно соглашался с симфонией чистого леса, осознанно стремился стать её частью.
Путь с места падения к стволу – одна жизнь, карабканье по стволу – бой, в бою мне помогал тот мальчишка, он способен делиться на мысль – творческое начало и на сухой опыт- базовый интеллект, направленный на самосохранение – разум. Сейчас тот, что наверху довольствуется и болтает ножками – мысль вдохновляющая. Разум отстранён и не показывается. Эмоции – опасная баба, на неё рассчитывать нельзя, она играется со мной. Когда я ползла из глубины к стволу – эмоции поддерживали мысль и я не знала преград, я не опишу вам боли и страданий, лишь разум обозначит, что они были и их было довольно. Но как только я доползла до середины и тело мое изнурилось, эмоция – всегда женщина, быстренько спустилась вниз, легла и лежала камнем.
Вязкая, обволакивающая жаааалость овладела мной – какая я красивая и как мне хорошо лежать там, в траве, в безопасности, безысходности, безветренности, безмятежности, безмерности бездействия, безответственности, безупречности!
Я прекрасна, я и моё дитя, я и мои эмоции. Потянулась к ней, плавно съезжая со ствола, обдирая ладони, бедра, нещадно расставаясь с кусками плоти, ради сладкого момента упоением болотной жалостью и утешения, столько усилий, чтобы дотянуться до дна. Я утонула, растворилась в ней, доверилась. Упоённая её силой завизжала, мне мало, и визг мой сотряс тело и птиц, что жили. Холод, крайность и несвобода – погубила себя, не знаю что делать, ведь разум и мысли стояли в стороне, оставили меня, я корила их. Крайность-холодное дно, а птицы взлетели и показали мне величие хаоса – вдохновение, оцепеняющий холод – не моё, я и сейчас прятаться под одеялом от себя самой долго не могу, день-два. Я выбираю свет и я хочу тепло, не оглядываясь, из последних сил смотрела только вверх на мысль прекрасного, болтающего кровяными ножками ободранными на самом верху. Я карабкалась и любовалась мыслью до тех пор пока не стала с