* * *
После регистрации с Андреем Сташевичем Дарья Громова брать фамилию мужа не стала. Так уж повелось в их роду – все женщины Громовых либо сохраняли свои, либо обзаводились двойными, присоединяя фамилию мужа к девичьей.
Проводив супруга на службу, Даша уложила Вадика спать. А после уже и сама засобиралась в постель. Вдруг за дверью жалобно замяукал, настойчиво заскрёбся о косяк Дашин кот Черныш. Ещё днём, когда Даша с Андреем собирали свои и Вадика вещи, готовясь к переезду под крышу мужа, кот куда-то пропал.
– Загулял Черныш, – решила тогда Даша. И тут же махнула на это дело рукой. – Ну да ничего, есть захочет – объявится.
Так и вышло. Черныш без труда отыскал новое местопребывание хозяйки. Дарья открыла дверь, и кот проскользнул внутрь. Вместо приветствия черный гуляка на ходу прошёлся лоснящимся гладким боком по голой хозяйской ноге. После этой обязательной процедуры кот начал неспешный обход дома.
Новые владения Чернышу не слишком пришлись по вкусу. Он не тёрся о выступающие комнатные углы и ножки мебели, не пытался их метить, опрыскивая лёгкой пахучей влагой из-под хвоста. Кот обнюхивал окружающее пространство и лишь неприязненно чихал. Да ещё, подрагивая усами, брезгливо поджимал лапки.
Даша поставила на пол блюдце с молоком, однако Черныш даже не прикоснулся к нему. Вместо этого он выперся на середину комнаты и когтями вцепился в цветной верёвочный коврик, лежащий здесь же. Затем выгнул дугой спину, поднял, как траурное знамя, пушистый смоляной хвост и самым чудовищным образом завыл. При этом круглые зелёные глаза Дашиного питомца едва ли не выскакивали из орбит. Окончив «адажио», кот бросился к двери. Решительно замяукав, он потребовал выпустить свою персону обратно на двор.
«Невиданное дело: Черныш всегда ночевал дома на моей кровати, свернувшись калачиком в ногах, – изумилась про себя Даша и тут же принялась оправдывать своего любимца: – С другой стороны, если разобраться, и дом этот не тот, да и кровать пока не моя! Ну, ничего! Привыкнет. Как говорится, стерпится – слюбится».
Пожав плечами, прежде чем запереть дверь, она выставила за неё блюдце с молоком.
Ночью Даша как будто спала. Однако сон её на новом месте выдался каким-то тревожным, прозрачным. Она слышала приглушённые сонные всхлипы Вадика в его кроватке. Слышала, как лениво, по-ночному, взлаивают соседские собаки в дальних домах. Слышала мяуканье Черныша где-то за калиткой и даже лёгкое, едва различимое потрескивание деревянных бревенчатых стен своего нового жилища.
Скрип-скрип-скрип…
Как из-под земли, донеслись до ушей Даши осторожные звуки. Кто-то неизвестный в темноте на ощупь поднимался по невидимым ступенькам. Во внезапной звенящей тишине, словно выстрел, прозвучал резкий одиночный стук, будто на деревянные доски пола уронили что-то тяжёлое.
Шлёп-шлёп-шлёп…
Затопотали