– Лучше всех за эту неделю подметала плац училища четвёртая учебная группа, а хуже всех третья группа, – вещал Пася перед строем. – Лучше всех заправляет койки вторая группа, а хуже всех – опять третья группа. Прошу Вас, командир третьей учебной группы, навести наконец-то уставной порядок.
– Есть! – пробасил Молоток, и по спине у нас пробежал холодок.
Начались изнурительные инструктажи и гонения за малейшие оплошности без принятия во внимание каких-либо причин.
Однажды нас в очередной раз за час до подъёма погнали подметать плац училища. В это время Львов накрыла золотая сухая осень и листьев лежало вокруг неимоверное количество. Прохладный ветер гонял их по всему плацу и требовалась некоторая сноровка, чтобы успеть до очередного порыва ветра подмести в кучу листья, пересыпать их на носилки и отнести в контейнеры для мусора. Плац был огромным, времени на его уборку отводилось чуть больше получаса, поэтому всё делалось бегом в режиме «ошпаренного кота». Тем более, что за некачественную уборку нам всем грозило лишение очередного городского увольнения. А это было весьма суровое и действенное наказание.
Командир нашего отделения младший сержант по кличке «Басик» всех строго предупредил об ответственности за качество уборки и пошёл досматривать свой утренний сон. Он был невысокого роста, с тёмными глазами, с настырным характером, родом из Ивано-Франковска и со своеобразным западно-украинским говором.
Оказалось, что мётлы, которые нам выдал каптёрщик, были практически стёрты до основания. Подметать этими толстыми палками было просто невозможно. Заготовками мётел в лесу наша тыловая служба училища этим летом не занималась. Всё было пущено на самотёк.
– Мужики, что делать будем? Такими мётлами мы и до обеда не управимся, – завопил от безысходности Шланг, – а мне позарез нужно сходить в это увольнение, чтобы поменять разбитые линзы в очках.
– Всем надо в увольнение. Терпи, казак, атаманом станешь, – отшутился курсант по прозвищу «Барабан», махая огрызком метлы во все стороны с невозмутимым видом, как будто в мире не существует каких-либо проблем.
– Да я понимаю, что тебе всё по барабану, толстокожий ты наш, но у меня любовь настоящая, будет ждать в это воскресенье, – орал курсант по прозвищу «Бабич», – а я тут с вами мучаюсь. – Что делать будем, Режиссёр? – уставился он на меня, словно ухватился за соломинку, обливаясь потом от чрезмерного усердия.
Утром после сна мне