– Хочу спросить его, с каким чувством он убивал моего мальчика. Что ощущал.
Слова показались Крылову достаточно странными для того, чтобы засомневаться в том, стоит ли пускать такого человека к убийце его единственного родственника.
Герасимов ощутил сомнения в движениях следователя и в знак открытости продемонстрировал свои ладони. Мягким, бархатным голосом мужчина продолжил:
– Не беспокойтесь. Я вижу, что немного смутил вас. Хочу уверить, что я хоть и испытываю к такому человеку ненависть, способен ее сдерживать. Понимаете?
– Да. – Сложил руки на груди Крылов. Ответ ему показался более рассудительным, но он все еще думал.
– Простите. – Еще немного смягчил тон Герасимов. – Не могли бы вы ненадолго раскрыть шторы?
Капитан выполнил просьбу и приняв про себя решение, спросил:
– Вы знаете, что у вас странная цель?
– Не хочу с вами спорить, просто у меня есть один аргумент.
– Какой же?
– Мне важно увидеть в нем человека, а не убийцу. Потому что все мы видим в людях только зло.
Крылов вздохнул. Философский подтекст его с трудом, но переубедил. Михаилу все равно было неуютно. К нему в унылый и серый кабинет пришел какой-то неприглядный мужик и вполне интеллигентно просил его об одолжении. Это очень интересный экземпляр, не курящий к тому же.
Этот бомж, откровенно говоря, смог надавить на его болевые точки. Капитан частенько любил сталкивать между собой подозреваемых и родственников его жертв, комбинируя их и наслаждаясь результатом. То есть он менял охотников и жертв местами, но разграничивал их так, чтобы пострадавший от преступления не смог нанести ущерб подозреваемому. В таком случае из-за своего садизма пострадал бы сам капитан.
– Да, вы правы. К тому же я не большой любитель строго следовать правилам. – Следователь схватил ручку со стола и продолжил. – Ну что же, пойдемте. Но только на 10 минут, не больше.
– Хорошо.
Герасимов с Крыловым вышли из кабинета и направились в следственный изолятор, располагавшийся по соседству от основного здания. Раньше, в 1960-ые, когда строилось отделение МВД по этому району, хотели все необходимое разместить в одном здании, но в последствии пришлось от этой затеи отказаться из-за сложностей в реализации.
Через левое крыло следователь с посетителем прошли в главный вход изолятора. Обшарпанное белое здание уже постепенно рассыпалось и гнило. По трубам и крыше звенела апрельская капель, еще большее разрушая старинный камень. Темнеющее пасмурное небо покрывалось желтоватыми красками, изрыгая из себя вязкую изморось.
Войдя в изолятор, мужчины спустились по лестнице на минус первый этаж. Возле входа в длинный коридор сидел тот же дежурный, что и при прошлых посещениях и допросах. Молодой человек угрюмо посмотрел на капитана и молча выдал ключи от камеры.
– Посетителя